В объятьях зверя (СИ)

Сальваторе хотел бы усмехнуться её наивности и слепой вере в картинку, которая складывалась в её сознании все эти годы, но ни один мускул не дрогнул на его лице: он не мог улыбаться, когда речь заходила о том проклятом дне.

— Да? — с раздражением спросил Стефан. — Елена, почему ты вдруг решила, что единственное право на существование имеет только то, во что веришь ты? Да, твой отец — убийца, представь себе!

Девушка лишь качала головой из стороны в сторону, чувствуя на губах привкус солёных слёз. Сознание отказывалось воспринимать слова Стефана, но вместе с этим возразить ему она не могла: Елене тогда было всего двенадцать, и о той автокатастрофе она мало что знала — Аларик сделал всё, чтобы случившееся как можно слабее отразилось на племяннице.

— Аларик… — заикаясь, несмело проговорила она, почувствовав острую боль в сердце и то, как нахлынул новый поток слёз.

— Как ты себе вообще это представляешь? — заорал Стефан. — «Елена, твой папа угробил не только себя и твою мать, но и ещё двух людей на дороге!» Да ты тогда была соплёй, тебе двенадцать лет едва исполнилось! Мозг включи, как бы он тебе сказал об этом?!

Он кричал так громко, что каждое его слово, казалось, даже отдавалось звоном в ушах. У Стефана на шее вздулись вены, на лбу выступила испарина, а сам он густо покраснел. Елене хотелось закрыть уши, а лучше — в одно мгновение исчезнуть куда-то, наконец обрести покой, не слышать тех страшных слов, которые выкрикивал Стефан, не видеть его горящих злобой глаз, ближе и роднее взгляда которых ещё совсем недавно не было ничего на этом свете.

Она не верила ему. Ни единому слову.

— Ты ничего не знаешь о своём отце, Елена, — наконец, сбавив тон и отдышавшись, произнёс Стефан.

«Это неправда», — лишь эта мысль сейчас пульсировала в голове девушки.

— Чего я могу о нём не знать? — пробормотала Елена. — Стефан, пожалуйста, перестань…

— Хочешь, чтобы я рассказал? — парень отошел, налил в новый стакан воды, чтобы успокоиться, и сделал пару глотков. — Хорошо, я расскажу, — с каким-то вызовом в голосе произнёс он, скрестив руки на груди. — У Джона была игровая зависимость. Скажи, кем он работал? Обычным клерком в какой-то конторе, так ведь? — с пренебрежением спросил Стефан.

Елена обессиленно кивнула.

— Ему хотелось денег. Много. Только вместо того, чтобы заняться карьерным ростом, он пропадал в казино. И не ври, что в последние полгода ты не спрашивала у своей матери по вечерам: «А где же папочка?» А папочка в очередной раз шёл в казино, проводил там ночи напролёт в компании дешёвого виски, таких же неудачников, как и он сам, и тех, кому хотелось содрать с них побольше бабла.

Сейчас Елена смутно припоминала, как отец и в последние месяцы перед злополучной поездкой и правда возвращался часто домой только под утро, пьяный, и как мать сдавленным шёпотом, видимо, надеясь, что дочь не услышит, спрашивала: «Когда всё это кончится?»

— Не знаю: то ли дуракам и правда везет, то ли он знал пару приемов, повышающих шансы на благополучный исход, — но он даже выигрывал, — продолжил Стефан. — И чем чаще это происходило, тем больше ему хотелось играть, чтобы получить сумму крупнее, — как и всем идиотам, на которых эти казино и рассчитаны. Конечно, тебя ведь надо было поднимать, а папаша, кроме как квартальные отчеты, ничего делать не умел, — с отвращением выплюнул Сальваторе. — Это и сыграло с ним злую шутку. В один прекрасный вечер он проиграл абсолютно все деньги, которые были у него с собой наличными, и те, которые оставались на карте. Сумма долга была огромна, около ста тысяч, но Джон, видимо, не понял, что попал в полную задницу, поэтому пытался отыграться, и в конечном итоге к уже имеющимся задолжал еще столько же. В тот вечер там находился хозяин казино вместе с братом, Джерардом Мэттьюсом.

— Кто это? — пробормотала Елена.

— А тут начинается самое интересное, — с раздражением и сарказмом ответил Стефан. — Это бывший партнер моего дяди Грейсона, работал у него в компании финансовым директором. Не буду вдаваться в подробности, все равно ничерта не поймешь. Скажу только, что этот гаденыш, по-простому говоря, кинул Грейсона на бабки — очень большие, а потом, когда все его аферы вскрылись, очень удивился, что дядя дал ему пинок под зад. Он отделался условным сроком и тем, что остался на мели. И, конечно, решил отомстить Грейсону за то, что тот не захотел держать у себя в компании крысу. А как можно отомстить? Ну, конечно, грохнуть, как же иначе!

Стефан со злобой всплеснул руками и ударил ладонями себя по бокам. Его рассказ был вполне краток, но Елена все равно не понимала, как ко всей этой истории относится ее отец.