В объятьях зверя (СИ)

— Я люблю Кэтрин, — сказал он, и впервые в его голосе зазвучала уверенность. — Я люблю ее даже сейчас, спустя пять лет, не видя ее, не слыша ее голос, не чувствуя. Я понимаю, что так нельзя, что это глупо, что ничего уже не вернуть. Но сейчас я понял, что, какая бы девушка ни была рядом со мной, частичка этой любви останется во мне навсегда. Это сильнее меня, Роуз.

— Но ты ведь что-то почувствовал к Елене за это время, — Роуз мотнула головой. — Можешь отрицать, говорить, что это ерунда, спорить… Но я знаю тебя слишком хорошо, чтобы не увидеть, как ты изменился рядом с ней, Деймон.

— Еще ни с одной девушкой после Кэтрин мне не было так хорошо, как с Еленой, — ответил Сальваторе. — Она… Роуз, она удивительная, — выдохнул он. — Мне хочется идти за ней.

Деймон на секунду замолчал, поджав губы, и по ним скользнула едва заметная, быть может, даже не совсем осознанная, но все еще теплая улыбка.

— Схватить в охапку и больше никогда не отпускать, — тихо прошептал он. — Она очень светлая, Роуз, и этого света хватит на нас двоих. Он нужен мне. Но…

Деймон неловко вдохнул и почувствовал, как сердце пропустило удар. Он опустил взгляд.

— Когда я смотрю на нее, я не знаю, что со мной творится. Они с Кэтрин совершенно разные! — с немыслимым отчаянием воскликнул он, будто бы стараясь в первую очередь убедить в этом себя самого. — В их характерах нет ни одной схожей черты. В Елене нет того бешеного огня, который всегда бушевал в Кэтрин, с ней очень спокойно. Но когда она рядом со мной, мне кажется, что Кэтрин вернулась.

Деймон с шумом выдохнул.

— И в такие моменты так хочется, чтобы это оказалось правдой…

Он с немыслимой тоской во взгляде задумчиво посмотрел куда-то вдаль и выпил содержимое своего стакана. Сознание начинало затуманиваться.

— Поэтому ты хочешь сейчас все оборвать? — с грустной усмешкой проговорила Роуз.

— Обрывать нечего. У нас с Еленой не было нормальных отношений. Не было ни одной минуты, когда бы я не вспоминал о Кэтрин, глядя на нее. Это был третий раз, когда я назвал Елену ее именем.

Роуз вновь подняла глаза на Деймона, и их взгляды встретились.

— И в первые два раза я этого даже не заметил. Знаешь, поначалу я даже не чувствовал вины за это, потому что когда, прости за подробности, кончаешь, мозг… Как бы это сказать… Немного отключается, — голос Деймона стал более резким, и в нем послышались ноты раздражения. — Но тогда, неделю назад, это было во время обычного разговора. Я смотрел ей в глаза и осознанно назвал ее Кэтрин, потому что в эту секунду в моей голове не было ни одного другого имени, которым я мог и должен был ее назвать.

Роуз ошарашенно, не моргая, смотрела на друга, и в этот момент, как никогда раньше, ей не хотелось верить в эти слова. Когда в жизни Деймона появилась Елена, она видела в ней для него лишь игрушку, портрет Кэтрин, который привлек его лишь схожестью с ней. Однако теперь, спустя время, когда Роуз видела улыбку Деймона, когда он был рядом с ней, смотрела в его глаза, которые вновь начали смеяться, и узнавала в них прежнего Деймона — молодого, беззаботного, так любящего жизнь, — ее мысли о том, что Елена ничего не значит в его судьбе, представлялись ей самой большой ложью. Сейчас Роуз боялась лишь одного: увидеть, что тогда, год назад, когда она только познакомилась с Еленой, она была права.

— Кто она для тебя, Деймон? — едва слышно спросила Роуз.

Услышав этот вопрос, Деймон почувствовал, как внутри мгновенно разлился необъяснимый холод. Он боялся этого вопроса сильнее всего, потому что ответа на него не знал и сам.

— Знаешь, забавно, — с грустной улыбкой произнес он, — ты задаешь мне этот вопрос уже не в первый раз, а я так и не могу на него ответить…

Деймон опустил взгляд на свой стакан, на дне которого еще плескался золотистый бурбон, который он налил минуту назад.

— Она стала мне очень знакомой и близкой за это время, — наконец тихо сказал он. — Если сейчас на минуту я должен буду представить свою жизнь, в которой она не будет участвовать, мне будет трудно это сделать. Даже сейчас, когда я возвращаюсь в Нью-Йорк, а она остается здесь, дом будто бы пустеет.

Деймон замолчал, отведя взгляд в сторону, и провел ладонями по лицу.

— В понедельник будет последнее заседание по делу Стефана, — с шумом выдохнув и отставив стакан с бурбоном, пробормотал Сальваторе.

— И что ты собираешься делать дальше? — осторожно спросила Роуз.

Деймон молчал некоторое время, глядя куда-то вниз.

— Я хотел бы жить с Еленой, построить семью… Я готов к этому. Но… Я не знаю, как это объяснить. Даже сейчас, спустя год, когда мы знаем друг о друге все, — я чувствую какой-то барьер. И как его преодолеть, я не знаю.

На мгновение в гостиной вновь воцарилась тишина.

— Если бы случилось хоть что-то, что могло бы связать нас навсегда… Если бы Елена забеременела, я бы сделал ей предложение и не раздумывая женился. И, может быть, тогда мы…