В объятиях порочного герцога

Норгрейв схватил вазу и швырнул ее противнику в голову. Она могла бы разбиться о лоб Тристана, однако он уклонился и получил удар в плечо. Ваза разбилась, а острый осколок вонзился в предплечье герцога. С воплем ярости Тристан набросился на Норгрейва, и они покатились по полу.

Несколько минут мужчины боролись на равных и неясно было, кто станет победителем. Но потом человек, который привык гордиться тем, что всегда придерживается правил, вдруг утратил интерес к честной игре. Тристан схватил Норгрейва за мошонку и дернул ее. Тот заорал как раненый козел. Боль буквально обездвижила его.

Тристан ударил маркиза локтем в живот. Ему хотелось забить Норгрейва до смерти голыми руками. Он наносил удар за ударом, пока противник наконец не пнул его коленом, чтобы оттолкнуть от себя.

Шатаясь, Норгрейв встал на ноги и презрительно произнес:

— Не знал, что ты не брезгуешь грязным приемом в драке, Тристан. Может, приличнее было с твоей стороны бросить мне вызов и выбрать секундантов?

— Дуэли не будет, — проскрежетал Тристан, потирая ушибленную ключицу. — У тебя нет чести, так что защищать нечего. Я решил для себя, что удовлетворюсь, разбив твою физиономию в кровь!

Норгрейв нанес мощный удар, и взгляд Тристана затуманился. Он успел схватиться за халат противника, и они снова повалились на пол. Маркиз оказался наверху и не преминул этим воспользоваться. Тристан вертел головой, уворачиваясь от кулаков, но все же получил несколько ударов в область плеч и в лицо. Боковым зрением он увидел осколок вазы, до которого был шанс дотянуться, и схватил его. Кусок фаянса оказался слишком хрупким для смертельного удара, но герцог успел несколько раз ткнуть им Норгрейва в живот, заставив того отползти.

— Хватит! — Маркиз примиряюще вскинул руку.

Со стороны Тристана было бы самонадеянностью считать, что победа осталась за ним. Противники хватали ртом воздух, у обоих кровоточили многочисленные раны. Тристан чувствовал, что лицо у него тоже начинает опухать. На его счастье, маркиз выглядел еще хуже. Рана на щеке открылась, из нее текла кровь. Еще до рассвета Норгрейву придется наведаться к хирургу…

— Я должен знать зачем!

— Зачем — что?

— Зачем ты это сделал? — крикнул Тристан. — Что разозлило тебя сильнее — то, что я больше не хочу играть в твои кровавые игры, потому что наконец понял, какой ты на самом деле мерзавец, или что Имоджен выбрала не тебя, а меня?

— На твоем месте я бы задумался, правду ли говорит тебе эта леди. Она рассказала, как мы провели время вместе? — вкрадчиво, с издевкой поинтересовался маркиз.

— Мне надоела твоя ложь! — Тристан рукавом стер пот со лба. — Я никогда не прощу того, что ты с ней сделал. С сегодняшнего дня нашей дружбе конец! Если ты кому-то расскажешь об этой ночи или упомянешь имя Имоджен, мы будем драться на дуэли, которой ты, похоже, жаждешь, и тогда пощады не жди! На шпагах или на пистолетах — я убью тебя!

Тристан сказал, что хотел. Оставалось только уйти. Коль ему повезет, в заведении все окажутся либо слишком пьяными, либо испуганными, чтобы вызвать стражу.

— И ты готов пожертвовать нашей дружбой ради женщины?

— Нет! Я перестал считать тебя другом, потому что презираю тебя, Норгрейв, — ответил на это Тристан. — Ты извращаешь и портишь все, к чему прикасаешься.

Норгрейв был взбешен тем, что его лучший друг предпочел ему женщину.

— Ты еще пожалеешь об этом! У твоей обожаемой Имоджен есть тайна, которую она никогда тебе не откроет! Слышишь, Блекберн? Она приняла в себя меня с живостью ковентгарденской шлюхи! И это мое имя она выкрикивала, когда билась в экстазе в моих объятиях! — Страшный оскал появился у него на лице, когда Тристан замер на месте и медленно обернулся. — В следующий раз, опрокинув ее на спину, ты будешь думать об одном — о ком из нас двоих мечтает она, когда закрывает глазки…

Не помня себя от гнева, Тристан ударил маркиза кулаком по окровавленной щеке, окончательно разрушив скрупулезную работу хирурга. Норгрейв потерял сознание прежде, чем его колени коснулись пола.

Тристан повернулся и медленно вышел из комнаты.

Герцога Треветта он нашел в библиотеке своего дяди, лорда Ладсторпа. Окинув беглым взглядом кровоподтеки на лице Тристана, пожилой джентльмен направился к письменному столу, плеснул в стакан бренди и подал ему.

— Он убит?

Тристан медленно помотал головой.

— Нет, но наверняка захочет умереть, когда увидит, что стало с его лицом. Что вы успели узнать о случившемся?

Герцог задумчиво стал пощипывать свою переносицу.

— Ваша тетушка рассказала, что знала. Доктор был не слишком словоохотлив, но все-таки ответил на мои вопросы.

Тристан вспомнил испуганные глаза Имоджен, ее окровавленное платье.

— Знаю, я не имею права спрашивать, но мне нужно это знать: она поправится? — мрачно спросил он.

Пожилой джентльмен вздохнул.

— Положение не настолько плачевно, как могло быть, но и этого хватило, чтобы привести в отчаяние тех, кто ее любит… Ничего, моя дочь молода и здорова, и со временем она поправится.

Боль в сердце Блекберна отступила.

— Вы планируете привлечь Норгрейва к суду?