В одну реку дважды

— Ромашка, давай быстрей! — закричала Вилька, врываясь на кухню. — Она сейчас все слопает!

— Спасибо, Вилечка, — я растрогалась и принялась слизывать крем с пальца. — Спасибо, Ромик.

— Да ладно. Поздравляю, — ткнул он мне в руки букет, вытащенный из-за спины.

Я взвизгнула, не столько от радости, сколько для поощрения. Очень уж он был недоволен миссией, навязанной ему неугомонной Вилькой.

— Ну, подруга, с днем рождения тебя.

Мы сидели за столом и пили чай, потому чокаться пришлось чашками.

— Откуда торт-то? — тихо шепнула я. — Натрепалась?

— Пришлось Ромика подключить, — призналась Вилька. — Но ведь день рождение же! И торт твой любимый…

— А этому тоже наплела? — нахмурилась я.

— Нет, что ты, только Ромику. Честно-честно…

Я усмехнулась. Конечно, только Ромику, а Ромик у нас «железный Феликс» — ничего и никому, кроме, конечно…

— Завтракаете? — спросил Краснов, стремительно заходя на кухню. Кухня, вообще-то, была огромная, даже очень. Но этот монстр умел как-то сузить пространство. — Ну-ну. Не хочешь прогуляться? — спросил он вдруг, нависая надо мной.

Я застыла с куском торта в руке.

— Зачем?

— Не говори с набитым ртом — подавишься, — назидательно сказал он, — пойдем.

Я оглянулась на Вильку — она непонимающе скосила глаза. Я накинула что-то на плечи и вышла на крыльцо.

— Вау! — не удержалась я от глупого возгласа и замерла на месте. — Это что?

Прямо посреди двора стоял скромный такой красавец нежного серебристо-голубого цвета, сверкая никелированными частями.

— А ты посмотри, — сказал Краснов.

— Я и так вижу, — вздохнула я, узнавая знакомую мульку, — «Пежо».

— И все же, — он легонько, взяв под локоток, подвел меня к машине.

Я обошла красавца вокруг, ведя пальцем по лакированной поверхности, и заглянула в лицо, то есть туда, где, утопая в металле, сидели раскосые глазки-фары. «Привет», — подмигнула я им.

— Нравится? — тихо спросил Краснов у меня за спиной.

Я обернулась и прислонилась к капоту. Врать не имело смысла — вся гамма чувств отражалась в моих глазах.

— Почему «Пежо»? — только и спросила я.

— Франция, — улыбнулся он и протянул мне ключи.

Я открыла рот, хотела что-то сказать, но не придумала что, потом хлопнула пару раз глазами. Это тоже не помогло — слов не было.

— Поздравляю, — сказал он, подходя еще ближе. Так близко, что мне пришлось выставить вперед руки, для сохранения дистанции. Я отрицательно покачала головой. Тогда он взял мою руку и вложил в нее связку ключей. — Только не говори, что это дорого и что ты не можешь это принять и всякую прочую ерунду, — засмеялся он и, наклонившись еще ближе, сказал: — И потом, это тебя ни к чему не обязывает. — И не дожидаясь ответа, пошел, не оборачиваясь, в дом. А я так и осталась с открытым ртом, сжимая в руках ключи.

«Как же, не обязывает. Нашел дурочку», — скорчила я гримасу ему в след. Тут прибежала Вилька, охая и ахая.

— Я ни при чем, — заявила она, — и Ромик тоже. Вон, как глаза вытаращил. Давай прокатимся. — Отобрала у меня ключи и буквально впихнула за руль, сама уселась рядом и застонала восторженно: — Ух, кайф-то, какой! — и посмотрела на меня так, что я в испуге прижала руки к груди и воскликнула:

— Ничего не было!

В ответ она только вздохнула. Я уж было, собралась обидеться, но она сказала:

— Да я верю. Но гляжу на это великолепие и… думаю, что будет.

— Напрасно, — мотнула я головой. — Нас не купишь. — И завела мотор. Но, сделав пару кругов по двору, я уже не была столь категорична. А Вилька все зудела над ухом, как занудливая пчела над вареньем. — Ладно, — сказал я под конец, — пусть будет пока, а там… посмотрим.

— Да уж, — попросила Вилька, — ты уж постарайся, нам еще выбраться отсюда надо.

Я не ответила, но, покосившись на ее супердовольный вид, почему-то решила, что выбираться отсюда ей не очень-то хочется. «Ладно, — сказала я себе, вылезая из машины, — права Вилька: нам бы только выбраться и забыть все. По крайней мере, мне».

— Ну, хорошо, — сказал я, входя на кухню, где Краснов уничтожал мой праздничный торт, — принимается. Временно. За неимением лучшего. Только… — Он уставился на меня, как будто я только что попросила у него прибавки к жалованию. — Только почему это? Я не понимаю.

— Я просто не придумал ничего лучше, — пожал он плечами. — С тобой трудно: мехов ты не носишь, бриллианты не любишь. К тряпкам равнодушна…

— Я мотоциклы люблю, — вставила я.

— Я знаю, — кивнул он, — но на мотоцикле сейчас много не наездишь. Потом. — Он закурил. — Летом.

Я прикрыла глаза и запихала в рот побольше крема, чтобы, не дай бог, ничего такого не ляпнуть. «Так-так, — злорадно подумала я, — вот, значит, как. Летом. А ты, однако, наглый самоуверенный тип. Думаешь, так все просто? Ха-ха».

— Что-нибудь прояснилось? — спросила я.

— Что именно тебя интересует?

— Меня интересует, на кого Боря с этим, как его, Зямой работали?

— Меня это тоже интересует. Весьма.