В одну реку дважды

В темноте двора мерцал силуэт «Пежо», так и стоящего под открытым небом. Я вздохнула, отгоняя воспоминания: конечно, там, в Париже Эрик приезжал за мной не на этой модели «Пежо», но с тех пор лев, стоящий на задних лапах, каждый раз вызывал приступ своеобразной ностальгии. Пребывая в задумчивости, я сунула сигарету в рот, и тут же рядом вспыхнул огонек пламени. Я чуть отпрянула. Краснов, как всегда, подошел бесшумно.

— Ты уже вернулся? — спросила я, прикуривая от его зажигалки. Вместо ответа он протянул руку и вытащил на свет божий мой медальон. Я чуть отпрянула и схватила его за руку. Краснов задумчиво повертел кругляшок в пальцах, рассматривая его при тусклом освещении.

— Ты все еще его любишь? — мрачно спросил он, выпуская из рук медальон. Тот повис на воротнике блузки. Я ничего не ответила, судорожно заправляя цепочку под одежду. — Значит, да, — констатировал Краснов, доставая сигарету из пачки.

— Что ты в этом понимаешь? — усмехнулась я через силу.

— Скажи, что я ошибся, — усмехнулся он тоже, почему-то грустно, — и ты носишь эту ржавую железяку в память о любимой бабушке…

Я промолчала. Говорить об этом мне не хотелось, тем более с ним. Прислонившись к балясине, он тоже молча курил. В свете желтых уличных фонарей, выглядел он устало или это мне только показалось? Наконец, он докурил, сильно потер лицо ладонью и, сказав кому-то: «Глупо это все», — ушел в дом.

А я осталась, задрала голову вверх и долго-долго смотрела в ночную, высокую темноту. Где-то там копошились созвездия, туманности и прочие небесные тела, а я стояла и повторяла: «Глупо, действительно глупо. Глупо жить прошлым, цепляясь за кусочек металла и надеяться на чудо. Пойду, — вздохнула я. — К нему? — Да. Если он еще ждет».

Он ждал в холле возле лестницы на второй этаж. Стоял, засунув руки в карманы, и смотрел, как я приближаюсь. Я подошла и уткнулась лицом ему в грудь, думая: «Все равно. Я так устала. Я больше ничего не хочу, — Его руки обняли меня нежно и крепко. — Вот так. Еще крепче, чтобы не передумать» И тут я ощутила слабый еле уловимый аромат: сладковатый французский парфюм — запах другой женщины. Я отодвинулась и, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, сказала:

— Мне нужно письмо Николаева.

— Зачем? — удивился он, пытаясь придержать меня рукой.

— А я должна отчитываться? — мягко улыбнулась я, стараясь, чтобы это не прозвучало по-хамски, и сделала шаг назад.

— Нет, — ответил он спокойно, но глаза как-то заледенели. Помедлил секунду, достал из кармана сложенный лист и протянул мне.

— Спасибо, — опять улыбнулась я и побежала вверх, по лестнице, сказав на прощание: — Спокойной ночи.

— Пришла? — Вилькина рука с расческой удивленно застыла в воздухе. Она повернулась от зеркала. — А я тебя не ждала.

— А я тебя.

— Ну, тебя, — усмехнулась она, — мне еще голова не надоела.

— Что так страшно?

— Знаешь, береженого — бог бережет, — серьезно кивнула она. — У него к Ромашке особые чувства. Как и к тебе.

— Какие, например?

— Ладно. То я не вижу: ты ему нравишься, он тебе — ежу понятно.

— А этому ежу не понятно, что кроме меня ему нравится еще и куча других женщин?

— А тебе чего хотелось? — уставилась она не меня. — Любви и верности до гроба, так что ли?

— Да нет, на такое даже не рассчитываю.

— Ага, — догадалась она, — значит, это просто ревность. Явный прогресс. — Она повернулась к зеркалу и продолжила наводить красоту.

Я показала ей в зеркало язык и пошла в свою комнату. Стоя в душе под теплыми струями, я разревелась. «Как глупо. Так тебе и надо».

Глава 14

Утром, проведя почти бессонную ночь, я пила кофе на кухне, когда появился мрачный Краснов. Увидел меня, нахмурился еще больше, молча сел напротив и уставился воспаленными глазами.

— Плохо спал? — поинтересовалась я.

— Ты, вижу, тоже, — парировал он.

— Почти не спала, — кивнула я. — Зато я знаю, где то, что ты ищешь, — я выложила перед ним письмо. — «Судьба Пирата переменчива» — процитировала я. — Это единственная бессмысленная фраза в письме, но бессмысленная только для того, кто не знает ничего о пиратах.

Краснов удивленно поднял бровь.

— Пират, флибустьер, корсар… — перечислила я, глядя ему прямо в глаза.

— Черт! — пробормотал Краснов — Корсар! Ну, конечно!

— Как ты думаешь, там, действительно, то, что ты ищешь или очередное звено загадки? — спросила я уже сидя в машине.

— Не думаю, что у Сергея было время на такие длинные ребусы. Все произошло слишком быстро, а, впрочем, посмотрим… — откликнулся Краснов.

Я оглянулась по сторонам — мы уже миновали черту города и мчались по направлению к Петергофу. Где-то на полпути, мы свернули и покатили под уклон по узкой асфальтированной дорожке. Дорога шла вдоль небольшой речушки и вскоре вывела к яхт-клубу, где многочисленные катера и яхты стояли на приколе, в ожидании открытия навигации.