В омут с головой

Вы идете к Херн-Хилл, рядом шумит карибский праздник. Ты посматриваешь на нее, она выглядит слегка потерянной. Видишь ее широкую улыбку и задумываешься, совпали ли ожидания с реальностью. Кажется, да. Ты сознаешь, что разделался с виски слишком быстро, но отбрасываешь эту мысль, когда вдвоем вы идете в «Теско», пьете из одного стаканчика, из горла бутылки, оба пьете слишком быстро, напиваетесь слишком быстро. Все выливается. Прямо в автобусе, по дороге к ней, когда каждый хочет спросить другого о чем-то, но не решается. Вытираете пролитое. Так легче до поры до времени.

– Слышала, ты виделся с Мелиссой?

Колеблешься:

– От кого слышала?

– От Мелиссы. Мы столкнулись вчера на станции.

– Ясно.

– Она спрашивала, есть ли что-нибудь между нами. Я не смогла дать четкий ответ.

Ты тоже не смог. Неделю назад ты столкнулся с Мелиссой примерно также – на платформе, сойдя с поезда на вокзале Виктория. Это была ваша первая встреча за несколько месяцев, и она говорила с тобой кратко, сухо и резко, прежде чем перейти к делу.

– Вы с ней вместе, значит, да?

– С кем?

– Ты меня за идиотку держишь? – сказала Мелисса.

– Мы не вместе.

– Но ты этого хочешь?

– Откуда у тебя такие мысли?

– Повторяю: ты меня за идиотку держишь? Я заметила, как ты на нее смотришь, когда вы познакомились. И тот же взгляд был у тебя тогда, в декабре, когда я приехала к ней. Я слышала, как вы говорите друг о друге. Кого ты обманываешь? Эта история наверняка закончится вашей свадьбой. Вы же взрослые люди, посмотри правде в глаза. Я устала, что мне постоянно врут. И так-то фигово наблюдать, как твоя девушка и близкий друг влюбляются друг в друга. А если они еще и рассказывать ничего не хотят – полный бред. Давай говори, в чем дело.

– Если честно, я не знаю, – сказал ты.

Но ты знал. Когда желанию дается голос, ему дается еще и тело, чтобы дышать и жить. То есть ты сознаешь и признаешь нечто за гранью твоего понимания. Признаться Мелиссе было бы все равно что открыть ей потайные уголки желания, зарождение которого она и видела. Признаться Мелиссе было бы все равно что попросить ее сложить с тебя вину. Это бы уничтожило твое сопротивление и дало свободу действовать. Но для тебя легче молчать и сдерживать желание. Мелисса с надеждой ждала сколько-то времени, а когда не услышала ответа, развернулась и ушла.

По пути к ее дому, пьяный и шатающийся, ты спрашиваешь:

– Ты злишься, что я ничего ей не сказал?

Она мотает головой:

– Не особо.

– Значит, немного злишься.

Она улыбается:

– Когда она все рассказала, было странно. Будто ты только о себе переживал. Понимаю: встреча внезапная, но все-таки.

– Прости.

– Просто в следующий раз скажи мне, хорошо? – говорит она, обхватывая тебя за талию. – Как же я соскучилась.

– Я тоже, – отвечаешь ты. – Я тоже.

Когда вы заходите, она кидает на тебя недовольный взгляд, указывая на пустое место перед собой. Что ты там стоишь, спрашивает она. Иди сюда. Ты подходишь. Садишься на ковер, она – рядом, и ты касаешься ее голой ноги. «Ты не против?» – спрашиваешь ты. Не против, отвечает она, не против, так что вы здесь, пьяны, один из вас облился, но вы устранили последствия. Вы беседуете с молодым человеком, ее квартирантом, понимая, что третья партия ломает мелодию. Разговор движется, течет, несется, изгибается, но, когда квартирант уходит спать, становится ясно, что вы хотели остаться наедине.

– Ты не можешь сегодня здесь ночевать. Квартирант спит в моей комнате, а я с мамой.

– Я понял.

Она разворачивается и предлагает сесть на диван, затем кладет голову тебе на колени.

– Не дай мне так уснуть.

Снова меняет позу: переворачивается, укладывая ноги тебе на бедра, а голову – на диванную подушку.

– Я скоро лягу, – говорит она.

И снова: садится прямо и обнимает тебя, целуя в ткань футболки, в щеку, ты подаешься ближе, она тоже, как вдруг увиливает и снова, и снова касается губами щеки. Ты наклоняешься, трешься о ее нос, она отвечает тем же, на миг проскальзывает сопротивление или, может быть, она просто увидела ясность в своем собственном тумане. В этой игре слишком высокие ставки – но вы играете друг с другом на ее диване, на кухне, в коридоре. Ты хочешь пуститься в этот путь, и она тоже, но что-то не так.

– Эй, ты в порядке?

Она кивает, выпутываясь из сплетения ваших конечностей.

– Я думаю, тебе пора домой.

Ты идешь домой в Беллингем от Сиденхэм-Хилла, целый час размышляя, неужели нельзя устранить следы этой «протечки». Весь час размышляешь о том, как вы будете вспоминать этот вечер в будущем. Ты думаешь о разнице между правильным и праведным: правильное – связано с правилами, предписаниями, законами; праведное – предполагает духовную чистоту, святость, переплетенную с правильностью как состоянием. Карабкаться на шаткий пьедестал, чтобы достичь вышеупомянутого состояния (или качества), и ни за что не спускаться вниз, даже когда шатание станет очень опасным. Ты думаешь, что нельзя ошибаться в момент свершения поступка – только постфактум.