В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Это продолжалось, наверное, час или полтора — мне этот промежуток времени показался вечностью, — а потом за закрытой боковой дверью, там, куда сержант и капрал унесли мои записные книжки, блокноты, копии телеграмм, статей, вырезки из газет, бумажник и удостоверение, послышались раздражённые голоса: кто-то на кого-то кричал и кто-то перед кем-то оправдывался. Вдруг дверь резко распахнулась, и в комнату быстро вошёл майор той же Интеллидженс сервис. Лейтенант круто повернулся и вытянулся в струнку.

— Мистер Краминов! — патетически воскликнул майор, направляясь ко мне. В руке он держал моё удостоверение. — Извините, ради бога! Произошла колоссальная ошибка! Эти бестолковые парни, — пренебрежительный кивок в сторону вышедших за ним сержанта и капрала, — оказывается, задержали и пытались обыскать вас.

— Не пытались обыскать, а обыскали, — уточнил я. — Они обыскали меня, как уголовного преступника, несмотря на то, что я ношу такую же форму, как вы и они. Это возмутительно!

— Да, конечно, это возмутительно! — подхватил майор. — Возмутительно, недопустимо и непонятно! — Он повернулся к лейтенанту, стоявшему в той же напряжённой позе, и помахал моим удостоверением. — Как могли вы позволить себе задерживать и обыскивать человека с удостоверением ШЭЙФа?

Лейтенант вскинул и без того задранную голову ещё выше.

— Я не видел никакого удостоверения ШЭЙФа, сэр! — отрапортовал он.

— Как не видел?! — возмутился я. — Я вручил вам его.

— Я не видел ничего, — с прежней чёткостью доложил лейтенант, глядя только на майора. — Мне было приказано сделать обыск и всё найденное передать туда. — Он кивнул на соседнюю комнату. — Я не видел ничего, ни к чему не прикасался.

— Но почему вы задержали меня на молу? — закричал я. — Почему привели сюда? Почему приказали вашим подчинённым обыскать меня?

— Действительно, лейтенант, почему? — полным недоумения голосом спросил майор.

Лейтенант сделал несколько шагов вперёд и, остановившись у самого прилавка, коротко доложил, что из Арроманша была получена радиограмма, в которой говорилось, что на морском истребителе в Портсмут вместе с арестованными французами прибудет некий доктор Краминофф.

— Тут было решено, — опять кивок на соседнюю дверь, — что раз доктор, значит, немец, и мне был дан приказ послать сержанта и двух солдат на мол и доставить немца сюда.

Майор раскрыл моё удостоверение и обескураженно взмахнул руками.

— Какая глупая история, мистер Краминов! Кто-то в Арроманше принял ваши инициалы деэф за немецкое «доктор», передал сюда, и из-за этого всё произошло.

— Но, сэр, — попытался объяснить я, — начальник транспорта в Арроманше не мог посадить на морской истребитель флота его величества самозваного «немецкого доктора» без «транспортного приказа», а этот приказ выдаётся, как вам известно, штабом 21-й армейской группы и его отделами.

— В ваших бумагах не обнаружено никакого «транспортного приказа», — быстро возразил майор.

— Вы и не могли обнаружить его, — сказал я. — Ведь вам хорошо известно, что «транспортный приказ» остаётся у начальника транспорта.

— Но он должен был сообщить нам, что вы возвращаетесь в Соединённое Королевство с ведома и согласия штаба, — заметил майор и более убеждённо добавил — Во всём виноваты там, по ту сторону канала. — Он подвинулся ко мне поближе и даже немного наклонил голову. — Кто бы ни был виноват, мистер Краминов, я приношу вам извинения за все неприятности, которые мои подчинённые невольно принесли вам. Поверьте мне, это ошибка! Большая и глупая ошибка! Никто из нас не хотел сделать неприятное, а тем более обидеть или оскорбить представителя вооружённых сил нашего великого и бравого союзника. Вы ведь офицер, мистер Краминов?

— Со времени зачисления в союзные войска, — ответил я. — До этого — штатский.

— И никогда не были в армии?

— Почему же никогда? Я нормально здоровый человек и по советским законам обязан служить в армии и в своё время служил.

— Неужели рядовым солдатом? — с подчёркнутым удивлением спросил майор.

— Начинал рядовым красноармейцем, кончил старшим лейтенантом, — ответил я раздражённо, желая показать, что здесь позволили младшим по званию офицерам задержать и обыскать меня.

— Старшим лейтенантом! — воскликнул майор таким тоном, будто перед ним оказался прославленный генерал, и бросил укоризненный взгляд на лейтенанта, точно хотел сказать: «Смотри, какого человека обидел».

— И в каких же войсках? — вкрадчиво полюбопытствовал он.

— В сухопутных.

— Вероятно, в разведке? — предположил майор и сам же пояснил: — Людей, знающих иностранные языки, во всех армиях используют обычно в разведке. Вы ведь, кроме английского, знаете немецкий и французский?

— Откуда вы взяли, что я знаю немецкий и французский? — озадаченно спросил я. С немецкими пленными мне приходилось раз или два разговаривать, но с французами —  только по-английски или с помощью переводчиков, в роли которых часто выступали мои коллеги.