В орбите войны: Записки советского корреспондента за рубежом. 1939–1945 годы

Мы выразили сомнение в этом: «смягчение», то есть разрушение с воздуха, применялось до этого только к отдельным дворам, деревням и мелким городкам. Немцы, отступая, превращали нормандские дома и дворы, построенные из крепкого «канского камня», в опорные пункты: прорубали амбразуры для пулемётов и противотанковых пушек. Наступающая пехота, встретив огонь пулемётов, залегала, а танки, опасаясь 88-миллиметровых пушек, поспешно откатывались. Тогда союзное командование оттягивало назад наступающую часть и вызывало из Англии бомбардировщики. Подходя почти беспрепятственно к цели, самолёты разносили своими бомбами вдребезги дома и дворы и даже деревни и мелкие городки. Гитлеровцы тем временем удирали и, отступив к очередной деревне или городку, превращали их дома, дворы, амбары в опорные пункты. Союзное командование снова вызывало бомбардировщиков, и они разрушали вместе с опорными пунктами новые и новые дома, деревни, городки. Это и называлось «смягчением сопротивления» и применялось часто, порою, даже вследствие малейшего подозрения, что немцы могут закрепиться в той или иной деревне или на ферме.

Однажды, совершая поездку вдоль затихшего фронта южнее разрушенного и занятого английскими войсками городка Тийи, мы с подполковником Пилюгиным и нашим «ведущим офицером», оставив джип у ручейка, отделившего нас от деревушки, оказавшейся на нашем пути, поднялись по склону и пошли по её улице. И вдруг впереди, примерно в пяти-шестистах метрах увидели «тигра». Немецкий танк стоял под раскидистой кроной толстого дерева, будто прятался в его тени. Подполковник, уже понюхавший пороху на нашем фронте, приказал мне и англичанину:

— Идите вперёд! Если мы повернём назад, они расстреляют нас из пулемёта. Дойдём до угла дома — одним прыжком за стену! Смотрите по сторонам, будто не видите танка…

Дом, мимо которого мы шли, был обычным деревенским домом — шесть маленьких окон на улицу, — но мне он показался самым длинным в мире. Дойдя до его угла, мы скользнули в узкий проулок, помчались к ручейку, огибавшему деревушку, перемахнули его, словно перелетели, и, прячась в кустарнике, добрались до джипа. Встретив вскоре разведывательный броневик танковой части, мы рассказали его командиру — лейтенанту о «тигре». Лейтенант связался по радио с командиром танковой части, тот доложил по начальству, и часа через два над деревушкой появились бомбардировщики. Почти тут же над нею взметнулось чёрное облако пыли и дыма. На другой день мы побывали в деревне снова: она была полностью разрушена, танк, конечно, ушёл.

Нам не верилось, что «смягчение» будет применено к Кану, одному из старых и крупных городов Франции. Однако над Каном волна за волной появлялись бомбардировщики. И в посветлевшем небе мы видели летящие рассыпным строем тяжёлые четырёхмоторные английские «ланкастеры» и американские «летающие крепости», которые, как на параде, шли эскадрильями. Густое чёрное облако скрыло город, и бомбардировщики сбрасывали бомбы уже не видя целей. На смену «Ланкастерам» и «летающим крепостям» тут же приходили истребители — «тайфуны»: они пикировали на невидимые нам — да, наверно, и им самим — цели, стреляя ракетами. А потом опять прилетали бомбардировщики.

Союзные танки завязали сражение с танками 12-й эсэсовской дивизии «Гитлерюгенд». Эсэсовцы оказывали ожесточённое сопротивление. Как стало известно союзной разведке, Гитлер лично приказал командиру этой дивизии генералу Мейеру удерживать Кан «до последнего человека», и молодые гитлеровцы поклялись скорее умереть, чем отдать город англичанам. Танковое сражение шло севернее, восточнее и западнее Кана. На севере танки перепахивали огороды, кормившие город овощами, на востоке они полосовали пшеничные поля — этот район считался самым плодородным во Франции, — а на западе им приходилось атаковать и прятаться в знаменитых нормандских яблоневых садах.

В штабе 12-го британского корпуса, куда мы добрались поздним утром, покинув башню монастыря, нам сказали, что наступление развивается как и ожидалось: англичане вошли в Кан с востока, а канадцы — с запада. Правда, англичане оставили за спиной германские укреплённые позиции в районе металлургического завода и посёлка Коломбель, а канадцы — занятые гитлеровцами здания аэродрома Каприке, но эти очаги сопротивления блокированы и скоро будут подавлены. Основной танковый бой идёт за рекой Ори восточнее Кана. Обе стороны несут большие потери, но союзные танки потеснили немцев, угрожая обойти Кан с юго-востока. Военным корреспондентам советовали ждать исхода этого сражения в расположении штаба: следовать за танками или за пехотой запрещалось.

Под вечер того долгого и жаркого дня нас пригласили в штаб 2-й британской армии, где полковник Пауэл, появившись из штабного шатра — штабы английской армии располагались в Нормандии в палатках, раскинутых в садах и рощах, — торжественно объявил:

— Джентльмены, генерал Дэмпси (командующий армией) поручил мне сообщить вам радостную новость: Кан занят английскими и канадскими войсками.