В ожидании августа

Бобо ещё не раз сломает себе голову, размышляя о будущем Каравановых, но одно он уже знал точно: продолжатель рода – Александр Юрьевич – должен созреть для управления миром, для чего его надо окунать в политику. Значит, в ближайшее время, у него будут выборы в Парламент…

Глава – 13.

Большой чёрный автомобиль остановился у ворот дачи, я попросил водителя погудеть несколько раз. Задняя дверца открылась, из салона буквально выпрыгнула Наталья, в джинсах, ярких кроссовках, лёгкой кофточке с крыльями на плечах, проскочила в приоткрытую калитку и побежала к дому, старинной постройке пятидесятых годов. Такие дачи выделяли большим работникам Совмина. Константин Георгиевич Березин, её дед, служил в своё время замначальника гражданской обороны страны, носил погоны генерал-полковника. А так как начальник был сугубо мирным человеком, зампредом Совмина, то генерал фактически руководил всем сложнейшим военным хозяйством.

В августе 91 года, когда, по его мнению, бездарные начальники не смогли исполнить волю народа, он демонстративно плюнул в сторону трусливого маршала из минобороны, но на службе остался: хозяйство после развала страны оставалось настолько большим и сложным, что он просто боялся, что может случиться непоправимое. И это при всём том, что еле сдерживал себя, видя пьяные куражи новых сопляков – генералов, массовый уход офицеров со службы, мизерное денежное содержание, попадавшее в семьи военнослужащих. После расстрела Парламента в 93-м, когда никто за это не понёс наказание, более того, многие службисты получили звания героев, Константин Георгиевич подал рапорт об увольнении. Ушёл молча, тихо, вскоре о нём все забыли. Как память о былом, ему досталась правительственная дача, которую он выкупил у государства. Совесть его была чиста, все так поступали: и пресс-секретарь президента, и зампредсовмина, и зампредверховного суда, ставшие его соседями на огороженной и охраняемой территории… Все эти подробности успела поведать мне за дорогу его внучка.

Бабушка вышла на крыльцо, увидела бегущую по тропинке Наташу, обомлела, почти вскрикнула:

– Светик мой! Как я рада тебя видеть! Ты разве не встретила деда? Он пошёл за тобой на станцию с собакой…

– Бабуля, расскажу всё потом… Дай мне ключи, надо открыть ворота, меня привезли на машине. С хозяйством сопутствующим… – о кошках она снова промолчала.

В это время я распахнул калитку, появился с рюкзаком и бельевой корзиной в руках, по тропинке, уложенной мелкой плиткой, направился к дому. У лестницы, ведущей на террасу, бабушка сумела получше разглядеть меня, но сделала это тактично, не как многие пенсионеры делают, сказала:

– Проходите, хозяин сейчас вернётся… Меня Наталья Савельевна зовут.

– А меня – Александр. Вот стал другом вашей Наты…

– И давно вы познакомились?

– Не очень, вместе ехали в поезде…

– Бабуля, я всё расскажу, – Наталья пытались развести нас по разным углам, – не приставай к человеку, если тебе не трудно, дай нам поесть. А хочешь, я помогу тебе с обедом, пока Саша умывается?

– Машину можно поставить на вашей территории? – спросил я, без наглости или нажима, – а если есть в посёлке кафе, водитель пообедает там и дождётся меня. Мы скоро уедем, ещё неотложные дела на работе объявились…

***

Сегодня старики ждали внучку, а тут вдруг я, как снег в июле, свалился им на головы. Жена Константина Георгиевича, миловидная женщина с мелкими морщинками на щеках и шее, с несколько поблекшими светло-карими глазами, с уложенной собственными руками причёской на голове, часто поглядывала с открытой террасы, окружающей дом с трёх сторон, высматривала мужа. Наталья принимала душ, её назвали так в честь бабушки, но чтобы как-то развести их, младшая в семье стала для всех – Ната. Водителя хозяйка дачи, конечно, никуда не отпустила, для машины отвела уголок на участке. Он, по нынешним меркам, был просто гигантским, соток в пятьдесят, наверное, если не больше. За домом высился настоящий сосновый вперемешку с елями лес, кое-где пробивались ярко-зелёные кусты вездесущей бузины, по всему забору – хозяйничала лещина, бордовая и такая нарядная, что я невольно спросил, как она здесь появилась.

– Константин Георгиевич привёз с верхней Волги, был там на ученьях, полную машину кустов доставил домой, раздали всем друзьям и соседям. А у вас есть дача? Можем и вам осенью выкопать несколько деревцев. Хорошо приживаются, а орехов столько дают, что на всю зиму фундуком обеспечены…

Я сидел в кресле, слушал неторопливую речь хозяйки и вспоминал маму, отца, сестру: живут себе в двухэтажном домике и обо мне даже не вспоминают. "Ах, ты бедненький! – начал подтрунивать над собой, – все тебя забыли. А сам-то, когда последний раз звонил родителям, интересовался учёбой Дарьи? А что, неплохо бы высадить лещину, такую красавицу, по периметру забора. И мама будет при деле: она полюбила обустраивать дачу, копаться в земле, сажать деревья. И с орехами были бы круглый год…"