Читаем В ожидании Годо полностью

От тебя несет чесноком.

Владимир. Это хорошо для почек.

Молчание. Эстрагон внимательно смотрит на дерево.

Ну, что мы теперь будем делать?

Эстрагон. Ждать.

Владимир. Ну, а пока ждем?

Эстрагон. А что, если нам повеситься.

Владимир что-то шепчет Эстрагону. Эстрагон в сильном возбуждении.

Владимир. Ну это же само собой вытекает. А там, где оно упало, вырастают мандрагоры. Поэтому-то они так и кричат, когда их срывают. Ты этого не знал? Эстрагон. Давай повесимся сейчас же. Владимир. На суку?(Подходит к дереву, смотрит на него.)Боюсь, не выдержит.

Эстрагон. Можно попробовать.

Владимир. Ну, попробуй.

Эстрагон. Я после тебя.

Владимир. Нет, ты первый.

Эстрагон. Почему я?

Владимир. Ты легче меня.

Эстрагон. Вот именно.

Владимир. Не понимаю.

Эстрагон. Ну, постарайся, подумай.

Владимир старается, думает.

Владимир(категорически).Не понимаю. Эстрагон. Сейчас я тебе объясню...(Думает.)Ну сук... сук.(Раздраженно.)Ну, пошевели мозгами!

Владимир. Я только на тебя и надеюсь. Эстрагон(силится выразить свою мысль).Того легкий — сук не сломается. Того умер. Диди тяжелый — сук сломается. Диди — один.(Пауза.)Между тем как...(Подыскивает выражение.)

Владимир. Я об этом не подумал.

Эстрагон(находит, как сказать).Кто может много, тот и мало может.

Владимир. Но разве я тяжелее тебя?

Эстрагон. Ты сам это сказал. Я не знаю. Шансы — половина на половину. Или почти.

Владимир. Так что же нам делать?

Эстрагон. Давай ничего не будем делал». Оно спокойнее. Владимир. Подождем, посмотрим, что он нам скажет. Эстрагон. Кто?

Владимир. Годо.

Эстрагон. Верно.

Владимир. Подождем, пока не выясним, каково наше положение.

Эстрагон. А с другой стороны, оно, может, лучше ковать железо, пока горячо.

Владимир. Любопытно послушать, что он нам такое предложит. Это нас ни к чему не обязывает.

Эстрагон. А что мы, собственно, у него просили? Владимир. Разве ты не был там?

Эстрагон. Я пропустил мимо ушей.

Владимир. Ну, ничего такого определенного. Эстрагон. Просто такая мольба?

Владимир. Вот именно.

Эстрагон. Туманная просьба.

Владимир. Пожалуй.

Эстрагон. А что он ответил?

Владимир. Что он посмотрит.

Эстрагон. Что он ничего не может обещать? Владимир. Что ему надо подумать.

Эстрагон. На свежую голову.

Владимир. Посоветоваться со своими домашними. Эстрагон. С друзьями.

Владимир. С уполномоченными.

Эстрагон. С корреспондентами.

Владимир. С приходными книгами.

Эстрагон. С текущим счетом.

Владимир. Прежде чем что-нибудь решить. Эстрагон. Это естественно.

Владимир. Не правда ли?

Эстрагон. Так мне кажется.

Владимир. Мне тоже.

Пауза.

Эстрагон (в беспокойстве). А мы?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Саломея
Саломея

«Море житейское» — это в представлении художника окружающая его действительность, в которой собираются, как бесчисленные ручейки и потоки, берущие свое начало в разных социальных слоях общества, — человеческие судьбы.«Саломея» — знаменитый бестселлер, вершина творчества А. Ф. Вельтмана, талантливого и самобытного писателя, современника и друга А. С. Пушкина.В центре повествования судьба красавицы Саломеи, которая, узнав, что родители прочат ей в женихи богатого старика, решает сама найти себе мужа.Однако герой ее романа видит в ней лишь эгоистичную красавицу, разрушающую чужие судьбы ради своей прихоти. Промотав все деньги, полученные от героини, он бросает ее, пускаясь в авантюрные приключения в поисках богатства. Но, несмотря на полную интриг жизнь, герой никак не может забыть покинутую им женщину. Он постоянно думает о ней, преследует ее, напоминает о себе…Любовь наказывает обоих ненавистью друг к другу. Однако любовь же спасает героев, помогает преодолеть все невзгоды, найти себя, обрести покой и счастье.

Александр Фомич Вельтман , Амелия Энн Блэнфорд Эдвардс , Анна Витальевна Малышева , Оскар Уайлд

Детективы / Драматургия / Драматургия / Исторические любовные романы / Проза / Русская классическая проза / Мистика / Романы
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман