В ожидании счастливой встречи

Ребятня запылила вдоль улицы, а Сергей вспомнил Баргузин, вечерки, свою балалайку. Придут, бывало, ребята: «Тетка Ульяна, дай нам Сережку, пусть поиграет». А мать: «Он же боится ночью». — «А мы его принесем». Посадят Сергея на завалинку, ноги не достают до земли, балалайку в руки, и заплясали, запели струны, а придет время расходиться — парни расхватают девчат, и вдоль по улице с песнями, и про Сергея забудут. Он балалайку на плечо — и домой… «Не пойду больше, не проводили».

Сергей поглядывал на завалинку — нет Фроси. Обернулся: несут ребята гармонь.

— Держи, дяденька.

Принял Сергей музыку, растянул мехи, по голосу понял: серебряные планки. И-и… всю деревню собрал… а Фроси все не видно, не идет. Сергей играет и глаз с улицы не сводит. Засветились в окнах огни, но настроение у него вянет, у деревенских только рассветает, набирает высоту. Пляшут, только пыль в носу щекочет… Сергей рвет мехи. Женщины в годах не могут на месте устоять, перекинули платки — и на круг. Пришел и хозяин гармошки, маленько поломался, но подменил Сергея, и, по тому, как растянул мехи, Сергей оценил: ладно играет… Заслушался гармониста и не приметил, как Фрося пришла.

Сергей Фросю под руку — и на круг.

Не ходи ко мне, Никита,
Не волнуй девичью кровь.
Мое сердце словно сито.
В нем не держится любовь…

Сергей в самый разгар пляски оттеснил Фросю за круг и увел к реке. Река спокойно блестела и узкой чешуйчатой дорожкой шла до самого леса. Берега настолько сузились, что казалось, вот-вот сойдутся и стукнутся лбами. Сергей поддерживал Фросю под руку, а когда вышли за деревню, пошел тише. И вдруг Фрося рассмеялась. Сергей остановился, заглянул ей в лицо и тоже рассмеялся. И стало сразу легче дышать.

— Ты о чем? — И снова засмеялись.

— Меня — Сергей, а вас Фрося, так?

— Ефросинья, а вы откуда узнали?

— Я о вас все знаю.

— Все-все?

— И даже больше. Знаю, что вы не замужем.

— Ну какой же это секрет.

— И секрет знаю, — Сергей взял Фросю за руки и притянул к себе. — Вот и знаю.

— Скажите? Вот и не знаете…

— Выходите за меня замуж.

— Несватанная?

— Почему же несватанная — сватанная. Я посватаю… — и неловко замолчал. Фрося тоже молчала. Ночь была тихая, и с гор накатывал прохладный ветерок. Гармошка все отдалялась и скоро затихла. Фрося встрепенулась.

— Поздно уже, Сережа, тятя ворота закинет…

— А я вас через забор перенесу…

— Ну что вы, он со спросом… Пойдемте, Сережа…

Сергей проводил Фросю до калитки.

— Мы так ни о чем и не поговорили? — посожалел Сергей.

— Еще наговоримся, вот придете сватать, — засмеялась девушка, и голос у нее был свеж и чист, как ручей в ясную погоду.

— Смеетесь надо мной, — попытался обнять Сергей Фросю. Но она ловко выскользнула из его рук.

— Только не так!

— А как?

— Никак. Не надо…

— Завтра придете на речку?

— Утром за водой приду.

— Я серьезно, Фрося?

— Обряжусь по дому — и приду…

— Пораньше, ладно?..

— Раз говорю, — уже из-за калитки сказала Фрося, — то приду…

Сергей еще постоял, послушал. И когда прикрылась со скрипом в сени дверь, пошел темной улицей домой. Он поднялся на крыльцо и еще подождал, пока из-за туч выглянет белый край луны, тогда разулся в сенях, вошел в кухню и посветил себе спичкой. Мария и отец уже спали. Он на цыпочках, как в детстве, не скрипнув половицей, прокрался на печь, но отец покашлял вполголоса, он так делал и тогда, когда Сергей был маленьким.

Луна скользнула по некрашеному полу и стала топить избу, а Сергей подсунул под ухо кулак и провалился в бездну. Утром Мария подергала Сергея за ногу и, когда он отозвался, сказала:

— Каша в загнетке, молоко в подполье, я пошла.

Сергей свесил ноги с печи, оглядел избу. Мария еще топталась в кухне.

— А папань ушел, что ли? Не поел…

— Время-то, — засмеялась Мария, — на свиданье бежать…

— Слушай, сеструха, а кто такая Ефросинья Мурашева?

Мария уже взялась за скобу, но обернулась.

— А где ты ее видел?

— Видел.

— Да ты не таись, Сережа. Я тебе про нее и говорила, Фроська Мурашева…

— Постой, постой, — Сергей хлопнулся с печи, — да вчера устроили вечерку, сама же…

— Ну и хорошо. Я уж все знаю, Сережа. Тут ведь как: на одном краю чихни — на другом знают. Вся закавыка, Сережа, в отце, старовер он. Но ты, Сережа, не падай духом, а главное, не робей…

Сергей, не дождавшись назначенного часа у реки, пошел к Мурашевым. Промелькнул улицей в калитку — и на крыльцо. В это время Фрося выходила из дома, тут и встретились. И Фрося растерялась.

— Мать дома? — спросил Сергей, словно пожар случился.

Фрося даже испугалась.

— Что-нибудь стряслось?

— Сватать пришел!

— Да ты что, Сережа. Мама тут при чем…

— Кто тогда?

Сергей взял Фросю за руку — ив дом.

— Да никого нету, — не успела еще опомниться Фрося.

— Ну, тогда ты говори: да или нет?

В сенях кто-то завозился, затопал, по-видимому, сбивая грязь с сапог.

— Ой, тятя приехал, — заметалась Фрося по избе.