В ожидании счастливой встречи

Сергей поднял голову и не поверил своим глазам. На пороге с ящичком в руке стояла Фрося, а рядом Мария.

— Но ты даешь, сестра?! — бухнул с печи Сергей. Мария провела в куть Фросю, а Сергею с табуретки кинула за печку штаны. Пока Сергей одевался, умывался, Мария поставила закуску — лук, хлеб, огурцы — и перетряхивала свой сундучишко.

— На портянки и то не выкроишь. Денег, Сережа, тоже нет. Вот облигации — тебе приданое, — она выложила на пол полмешка облигаций. — Забирай… и не крути головой…

Выпили по рюмке самогону, подождали Кузьму, но он не шел, Мария позаглядывала в окна.

— Ну, пора, время не ждет…

У крыльца стоял запряженный в пролетку серый молодцеватый жеребчик.

Мария усадила молодых, поставила в ноги ящичек, сверху мешок, легко встала на облучок.

— У-у, милые! Залетные!.. — Жеребчик взял с места, и только загрохотали колеса. Окольными путями они выехали за деревню на тракт.

— Стоять! — натянула вожжи Мария, и жеребчик от властной руки присел на задние ноги.

— Ну вот, братец, и ты, подруженька моя, катит, пылит ваша судьба. Мир да счастье вашему дому…

Мария еще долго стояла на тракте и смотрела вслед машине, а потом повернула коня и поехала шагом к деревне.

Сергей Агапов, твою я русскую натуру познать хочу. Откуда у тебя неуемность такая. Не подлечившись, с тем же солдатским мешком, с юной женой ты ринулся снова к рекам: первенцу Сибири — Иркутской ГЭС, к Вилюю дикому, непроходимому — обживать, обустраивать северные реки. Ты работал по две смены, не слезая с экскаватора, с думой единой: как помочь Родине, выходить ее, залечить ее рану, а о своих не думал. Сам был еще так слаб, что качало ветром.

По дороге в барак ты съедал дневной свой хлеб и, выспавшись на шинели, шел снова в котлован. Ничто твою душу не могло сломить: ни холод, ни голод, ты без устали работал. Родина твоя крепла, мужала, и ты вместе с ней, и твои раны заживали.

Разорение и голод, а может быть, еще и энергия военных лет гнали людей, мотали по всей стране. Русская пословица говорит: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше. Но Сергей и сам не знал, чего он искал, а может быть, он ничего и не искал, если нашел — так это Фросю, так жизнь складывалась. На заводе их с Кузьмой не очень-то приветили, может, и это решило исход дела. «Раз уж стронулась деревня, — о себе говорил Сергей, — держись, город…»

Строительство Иркутской ГЭС обозначилось на высоком берегу Ангары, километрах в десяти от города. Сергей с Фросей добирались пешком по берегу. Он нес ящичек с «приданым» и свой мешок, Фрося держала в руках узелок. Весь берег Ангары был облеплен буйной кудрявой черемухой. Сергей не раз склонял ветку, и Фрося обирала тяжелые, как дробины, ягоды. Но черемуха была еще неспелая и вязала рот.

— Вот видишь, как тут хорошо, а ты боялась, — обнимал Сергей Фросю. Фрося прижималась к его груди, и плечи ее мелко вздрагивали. Сергей не знал, как ее утешить.

— Ну что ты ревешь, все будет как надо.

— Зря не осталась дома, устроился бы и тогда перевез, тятя переживает.

— Я хочу вместе…

На высоком берегу Ангары, напротив Заячьих островов, стоял наскоро сшитый из досок барак, около него толпился народ, елозил бульдозер.

— Если запруду делать, место подходящее, — определил Сергей. — И Ангара тут обузилась, и берега высокие. Ты, Фрося, посиди, а я один момент. — Фрося села на свой ящичек, а Сергей тем временем протиснулся к столу и подал направление из военкомата. Сидевший за столом грузный мужчина читать бумагу не стал.

— Это не ко мне, — сказал он. — Идите в Глазково, там контора. — Сергей вышел, Фрося подошла к нему.

— Осечка, Фрося.

Сергей еще пооглядывал берег. Вокруг, насколько хватал глаз, горы, с гор стекал тронутый осенью лес. Сергей взял ящичек, и они двинулись в обратный путь. И наконец нашли отдел кадров строящейся ГЭС. В одной комнате райисполкома разместилась вся контора Ангаргэсстроя. Начальнику отдела кадров Сергей подал направление и представил: «Жена моя».

— Мы вас, товарищ, с женой не приглашали на работу. У нас барак. Вы понимаете, строительство в начальном состоянии, где я вас селить буду? Короче, вот направление, идите помощником машиниста на экскаватор. И экскаватора еще живого нет. Надо смонтировать — так что устраивайтесь А девушка, ваша жена, пусть поживет одна в городе, у нас и работы для нее нет. А в будущем найдем и работу и жилье.

— Ну вот видишь, и начальник обещал, — когда вышли из конторы, сказал Сергей, — уже не так плохо. — Сергей положил заявление в бумажник, а тридцатку и ордер, который ему дали в военкомате на сапоги, подал Фросе:

— Ступай к моему брату, поживешь…

— Нет, Сережа, я с тобой, я одна боюсь, — сказала Фрося и утихла, а потом схватила Сергея за руку, как будто их кто-то собирался сию минуту разлучить.

Только к вечеру они добрались до бараков. Комендант — высокая, стройная, ладная женщина встретила Сергея по-военному. Сергей сразу почувствовал себя увереннее. Желтая и красная нашивки над кармашком говорили, что комендант имеет два ранения — тяжелое и легкое.

Сергей бросил к козырьку руку и отрапортовал…