В ожидании счастливой встречи

— Мать моя! Вот так да!.. — Из-под ее руки вывернулся сын — Федор! Сергей подхватил мальчишку. — Видали, какой мужик!

Фрося смеялась, ей очень шло синее в белый горошек платье.

— Царица — ясное море, — другой рукой Сергей подхватил жену.

Фрося еще не видела таким сияющим Сергея. Он увидел, что по берегу спускается его экипаж, и потянул Фросю.

— Бежим, а то сейчас парни возьмут нас в плен…

— Да куда ты нас, Сережа?..

— Как куда, в свои апартаменты — в палатку… во-о-он на ту сопку…

— Да вот, Сережа, — Фрося показала ключ. — Баталов дал вагончик. Баталов и вызов дал. Поживем пока в вагончике.

— Почему пока? — приостановился Сергей. — А? А то до смерти зацелую!..

— Да навсегда, Сережа. Только вот колешься, отвыкать стала…

Сергей отпустил жену.

— Отвыкать? Побреемся…

— Теперь мы с Федором ни на шаг от тебя. Баталов обещал школу к зиме, так что и Федору будет работенка. А я вот, дорогой мой, уже оформилась на основные — мастер по бетону. — Фрося повисла на руке у Сергея, Федор на другой. — Не отпустим теперь.

А когда немного пришли в себя, Сергей спросил про мать, отца, Андрона. Старшим сыном Сергей был недоволен. Тот не захотел быть строителем, пошел в оркестр играть.

Дорога с реки шла все время в гору коридором леса, лес побит взрывами, березки, ошкуренные камнями, мелькают голой костью в подсаде лиственниц. Выше лес выравнивается, уже не видно сломанных макушек. Просматриваются двухэтажные деревянные дома, на горе Кукушка высится клуб. Но окон и крыши пока ни у одного дома нет.

Ветвится дорога и тянется к палаткам, Фрося сворачивает на вновь отсыпанную щебенкой дорогу, но Сергей придерживает ее:

— Ну, так что же ты примолкла?

И все трое оборачиваются и смотрят с горы на реку Вилюй. Серебряной полоской блестит она внизу, дорога шевелится от берега до самого поселка людьми.

— Все живы, здоровы, кланяться велели тебе, Сережа. Дед Кузьма теперь все больше на печи — нога отказала, сидит, строгает…

«Папаня, папаня, — саднит сердце Сергея. — Надо ехать попроведать старика, а то потом век буду мучиться», — решает Сергей.

— А маманя как?

— Маманя была перед нашим отъездом — постарела, усохла, а так шустрая, бегает.

— Будешь шустрить, — вздыхает Сергей, — у Александра-то сколько, четверо!

— Андрон все в оркестре работает… внука обещают.

— Работает.

Фрося не может понять, что хочет этим Сергей сказать, и умолкает.

— Ну, а ты, Федор, на пока или насовсем приехал? — переключается Сергей на младшего сына.

— Рыбачить приехал, — отвечает Федор.

— Это хорошо. Порыбачим.

Сергей не может определить, на кого сын похож. Ему хочется найти сходство с Кузьмой. Маленький вроде походил, а сейчас не поймешь.

— Комаров тут много, Сережа.

— Много, — соглашается Сергей. — Особенно перед ненастьем, не продохнуть, комар, он что — певун, вот мошка навалится, та вот льнет смолой — жарит…

— Как вы тут дюжите? — вздыхает Фрося.

— Кто как — мазь пользуют. Я не мажусь — зимой морозом кожу коробит.

— Ну, вот и пришли, — радостно говорит Фрося. — Наш теремок…

За ветками почти не разглядеть вагончика.

Фрося подает Сергею ключ, а сама бежит в другой теремок — скворечник на отшибе.

— Вагон что, с неба ставили? — удивляется Сергей. — Ни одного кустика не поломали.

— Да открывай, папаня, грызут, — отбивается Федор от комаров.

— Привыкай, сын, счас отопрем. — Сергею приятно, что Федор его папаней зовет.

Через тамбурок они проходят в вагончик.

— Ага, живым духом пахнет!..

— Наверно, перепрело жаркое, — напирает сзади Фрося.

Вагончик маленький — две кровати, стол, окошко.

— Разувайся, Федя, дай папане тапочки, и ты снимай ботинки.

Сергей переобулся, вымыл руки, а Фрося, отвоевав с комарами, надела веселый передник — и стала еще привлекательнее. Сергей невольно потянулся к зеркалу.

Укатали сивку крутые горки: под глазами мешки, распахали лицо морщины, въелась за дорогу угольная сажа. Не лицо — пашня.

— Так, говоришь, отвыкла? — вспомнил Сергей слова Фроси.

Фрося поставила на стол душистое жаркое.

— Отвыкнешь поневоле — когда видимся? Садись к столу. Оленина маленько перестояла.

— Ну, по такому делу и сам бог велел по рюмахе…

— Сиди, сиди, Сережа!

Фрося проворно сунулась в шкафчик и с перцовой в руке к столу.

— Согласен, — Сергей притянул Фросю за плечи. — Родная.

Фрося вспыхнула.

— Но закусь, мать, — пооглядывал Сергей стол, — царская.

На блюде топорщилась глазастая редиска, сизым пером лук, редька с постным маслом. Мясо, рыбу, красиво нарезанную, Сергей переставил на половину, где сидел Федор, к себе придвинул редиску…

— А правда, Сережа, Баталов говорит, что от твоего предложения и твоей работы миллионная прибыль стройке?..

— Не считал. — Сергей разлил по рюмкам перцовку.

— Ну, куда он ребенку — ему вот компот.

— Да какой же он ребенок, — занес бутылку Сергей над рюмкой Федора.

Федор посмотрел на мать, отодвинул рюмку:

— Я компот…

— Баталов хвалил тебя, Сережа, — подсела к Сергею Фрося. — А я уже подумала, если такая экономия от твоей рационализации, пусть бы, Сережа, на кооперативную квартиру дали…

Сергей засмеялся:

— Вон ты куда гнешь?