В паутине вечности (СИ)

Место, куда Роберт повёл меня, находилось в пригороде. По шуму бурного течения нетрудно было догадаться, что мы приближаемся к реке. Шумный поток стремительно бежал меж отвесных скалистых берегов. На возвышенности располагался фрагмент старого, разрушенного каменного моста, поросший мхом. Недолго думая, я улеглась на него и устремила взор в небо. Сколько тысяч ночей я провела, наблюдая за россыпью мельчайших хладных светил, охваченная мыслями о вечном, загадочном, недосягаемом?

– Эта река впадает в море у берегов Рольштада, на несколько километров выше залива, где построен мой дом.

– Безмерно рада, что ты проникся ностальгией, – правда, мой тон говорил об обратном.

– Скучаешь по дому? – вкрадчиво спросил Роберт, садясь неподалёку.

– Пф. Нельзя скучать по тому, чего у тебя нет.

– Но ведь где-то ты проживала все эти годы. Неужели ни одно место не пришлось по нраву, даже Нивэйс?

Приподнявшись на локтях, я одарила Роберта взглядом исподлобья. Он сидел на краю, скрестив руки в замок. Не сомневаюсь в искренности его желания узнать обо мне больше, но для чего? Первая попытка сближения уже обернулась крахом. И всё же я сдалась, видя искренний интерес в его глазах.

– Нравилось. Но ни один дом я никогда не считала «своим». Я не чувствую себя частью этого мира, и он отвечает мне тем же.

– Тоскуешь по человеческой жизни?

Я ждала, когда прозвучит этот вопрос. Тема прошлого всегда отзывалась во мне смесью неоднозначных чувств, щедро приправленных горечью. Возможно, виной этому служили привязки, которые есть у каждого из нас, но было ощущение, что за болью скрывается что-то другое. Почему Роберту нравится постоянно всё усложнять?

– Нет. Я не выбирала бессмертие, но как-то сразу смирилась с изменениями. Порой оно тяготит, однако, поводов хотеть быть человеком у меня нет. Прежнюю жизнь нельзя назвать ни скверной, ни счастливой. В моей голове не осталось никаких красочных воспоминаний, только их тени.

– Тебе никогда не хотелось иметь собственную семью? – поинтересовался он осторожно.

– Не знаю, – мне действительно тяжело было воскресить в памяти свои человеческие мечты и стремления. – При жизни с этим не сложилось, значит, не слишком хотелось. Став бессмертной, я никого и ничего не потеряла, а только обрела. Никогда не сокрушалась из-за отсутствия возможности оставить потомство и не понимаю тех, кто мыслит иначе. Зачем продолжаться в ком-то, если естественная смерть нам никогда не грозит?

– Справедливо. Но совсем одинокой ты никогда не была, ведь так?

– Если бы не Алек, мне было бы гораздо тяжелее и тогда, и сейчас. Без ангельского терпения Даны, я тоже не занималась бы делами клана, а наверняка рыскала бы по улицам, оставляя за собой вереницу обескровленных трупов.

Лицо Роберта приобрело выражение глубокой задумчивости.

– В чём кроется причина твоей ненависти к смертным? – в его голосе слышались едва уловимые ноты сожаления.

– Пф. А за что их так любишь ты?

– Я отношусь с уважением к каждому виду и стараюсь придерживаться минимального вмешательства в жизненный уклад людей.

– По твоей политике это весьма заметно. Я не испытываю к ним никаких чувств, включая ненависть, но действительно считаю, что большинство не заслуживает громкого звания «человек». Эти исчезновения… Почему ты сразу решил, что в этом замешаны наши собратья? Какая им выгода в том, чтобы прикрывать убийства, совершённые самими же смертными? Отвечу на свой вопрос сама: никакой. Не может быть, чтобы к каждой пропаже приложил руку бессмертный, – я медленно, но верно начинала закипать.

Поднявшись на ноги, Роберт нахмурился и принялся ходить из стороны в сторону. Тема явно была для него болезненной.

– Потому что я не верю в альтруизм, если он исходит от Мартина. Его стремление создать альянс небеспочвенно. Должна быть менее очевидная причина, помимо жажды власти, о которой мы пока не ведаем. Всё гораздо запутаннее, чем кажется, Илина.

Теперь на ноги вскочила уже я, уперев руки в бока.

– Правда? А мне казалось, что всё прозрачнее, чем родниковая вода. Спасибо, что предупредил о подвохе!

– Пожалуйста, – ответил он совершенно беззлобно, чем ещё больше разозлил меня.

– Ты ко всему так равнодушен?!

– Нет.

Диалог снова зашёл в тупик, но я не намерена сдаваться, пока не выведу Роберта на эмоции.

– Что тебя так гнетёт, скажи?

– Многое.

– Воистину достойный ответ для недостойного собеседника.

– Илина, – понизил он голос, – яхочу, но не могу всем поделиться. Сейчас неподходящее время для этого.

– Как смешно слышать слово «время» из уст бессмертного. Сколько столетий мне подождать, чтобы удостоиться чести узнать о тебе хоть что-нибудь? Думаю, этот момент не наступит никогда.

– Ты всё понимаешь неверно.

– Верно то, что я совсем не понимаютебя.

В ответ Роберт молча закрыл глаза и сжал переносицу. И это мой характер считают трудным?!

– Меня снедает чувство вины за совершённую ошибку. Я позволил себе лишнее, хотя не имел никакого морального права так поступать. Каюсь пред тобой и прошу прощения.

– Пф. Приятно знать, что наш поцелуй Вы считаете ошибкой, – скрыть досадное разочарование не получилось.