В пекле огненной дуги

Именно к Тепловским высотам и нацелил свой удар Вальтер Модель, так как считал их стратегическим «ключом от города Курска». Здесь в первых числах июля развернулось ожесточённое, кровопролитное сражение, в котором с обеих сторон участвовало около полумиллиона человек…

10 июля 1943 года, Курская область

Со склонов холмов вся равнина была как на ладони и хорошо просматривалась. По этой равнине двигались немецкие танки и бронемашины. Отсюда, издалека, они казались маленькими, игрушечными коробочками, смешно ползущими в разных направлениях. Некоторые из этих коробочек вдруг вспыхивали и жарко горели или окутывались чёрным дымом, словно кто-то незримый поджигал свои игрушки. Но Александру, впрочем, как и всем остальным, было предельно ясно, что там сейчас идёт ожесточённый бой, там сражаются с немецкими танками и самоходками и наступающей за ними пехотой части 140-й Сибирской стрелковой дивизии, которая за прошедшие дни понесла тяжёлые потери и всё же продолжала яростно сопротивляться. Сибиряки стояли насмерть, каждый день отражая по нескольку атак. А рядом с ними так же героически дрались артиллеристы 3-й истребительной противотанковой бригады полковника Рукосуева, уничтожая вражескую бронетехнику.

— Мать честная! — Сержант Воронин, командир второго отделения, покачал головой. — Товарищ лейтенант, что творится-то. А? — В его голосе слышались нотки восхищения. — Неужто там ещё кто-то остался в живых?

— Раз идёт бой, значит, остались, — резонно ответил Александр, из окопа рассматривая в бинокль обстановку.

Во многих местах горела рожь, и поле быстро затягивали густые клубы дыма, которые закрывали обзор.

— Эх, помочь бы им. — Воронин в сердцах матюкнулся. — Так нет же, нельзя. Сидим тут без дела, а они там гибнут…

Переживания этого двадцатилетнего парня Александр вполне понимал. Разумеется, Воронину хотелось, чтобы поскорее освободили его родной областной город Орёл. С первых минут этой битвы он находился в нервном возбуждении, с нетерпением ожидая перелома и наступления.

— Всё правильно, Ваня, — с раздражением ответил Александр. — Это стратегия такая. Противника изматывают оборонительными боями…

Он и сам постоянно нервничал, томясь этим бездействием. Ведь пошёл уже шестой день страшной мясорубки, а 162-я дивизия в неё до сих пор не вступила. Сначала она находилась в резерве армии, перекрывая автодорогу, ведущую на Фатеж… И только прошлой ночью дивизию наконец-то перебросили от Новой Головинки сюда, на высоты восточнее села Молотычи. Но всё же потери она понесла, потому что вражеская авиация каждый день неустанно бомбила как передний край советской обороны, так и следующие за ним линии. Немецкие самолёты десятками обрушивались с неба на позиции наших войск, забрасывая их свистящими кучами бомб и поливая свинцом из пулемётов.

Естественно, разными путями в дивизию просачивалась информация с передовой о том, как проходит эта колоссальная битва. Началась она ближе к утру 5 июля с сильного огня артиллерии 13-й армии, вынудившего немцев отложить начало наступления. Но всё же утром они двинули вперёд свои танковые клинья, на остриях которых находились тяжёлые «тигры» и «пантеры», а также самоходные орудия. Во вторых рядах наступали средние танки и бронетранспортёры, а позади них уже шли цепи пехоты.

День за днём генерал-фельдмаршал Модель упрямо вбивал эти «железные» клинья в советскую оборону, прорывая её линии одну за другой. Но и сами они «затуплялись» в сражении, теряли свою пробивную силу

Сначала на пути немецкой танковой армады встали 132-я и 280-я стрелковые дивизии, которые были переданы 70-й армии накануне битвы, а затем в бой вступила 140-я Сибирская стрелковая дивизия. Сформирована она была из конвойных и охранных частей войск НКВД, дислоцировавшихся в Сибири и на Дальнем Востоке, и частично из пограничников.

Но, несмотря на несгибаемость наших дивизий, невзирая на большие потери, немцы всё же упорно рвались к Тепловским высотам. И вот теперь настал черёд встретить врага 162-й Среднеазиатской.

В ночь с 8 на 9 июля, после десятикилометрового марша, ещё затемно она начала окапываться на новом рубеже. А утром, прямо в окопах и блиндажах, прошли партийные и комсомольские собрания. Впрочем, и без красивых, высокопарных речей политруков и комсоргов в подразделениях царило приподнятое настроение, и страха заметно не было. Все рядовые и офицеры прекрасно понимали, что идёт сражение, от которого, быть может, зависит исход войны.