В первых рядах партера

Трепетно вспоминаю школьные годы. Не все они были радостными. Особенно те, что пришлись на грозные военные годы, когда мама отправила меня из голодного Баку в Карягино. В тамошней убогой школе не хватало учебников и многого другого. А в морозы сидели на уроках в пальто. Замерзали руки, державшие ручку. Особенно плохо было с ботинками. Отваливавшиеся подметки обматывал проводом. Но это не избавляло от влаги. Носочки хлюпали.

Навсегда запомнил свою самую первую учительницу – Асю Алексеевну. Невысокого роста, худенькая, с приятными чертами лица, грустными глазами, тихим голосом, вьющимися темными волосами с проседью, забранными в строгий пучок. Глубокий поклон ей[45].

Многие преподаватели остались в доброй памяти. С благодарностью вспоминаю их. Помню Нину Константиновну Березину, директора школы № 160, в которой заканчивал десятилетку. В меру строгая, справедливая. Благодаря ее усилиям 160-я гремела в городе. И сейчас она одна из лучших в Баку.

Аристотеля спросили, кого он больше любит – родителей или учителей. Философ ответил: «Конечно, учителей. Родители опустили нас с небес на землю, а учителя опять вознесли на небеса».

У Николая Рериха прочел: «Однажды я сидел с крестьянским мальчиком. Кто-то прошел мимо, мой маленький друг вскочил и с почтением снял свою шапочку. Я спросил его: «Кто этот человек?» Мальчик ответил: «Это Учитель из соседней школы». – «Вы знаете его лично?» – «Нет», – ответил юный друг. – «Почему же вы его приветствовали так почтительно?» – «Потому что он Учитель»[46].

Мы получали хорошие знания. Был пафос просвещения. Подрастающая поросль была охвачена обязательным бесплатным образованием всех уровней. Диапазон культурной и общественной жизни в стране был очень широк. В каждом городе, в сельских районах республики были театры, постоянно пополняемые литературой библиотеки и т. д.

Почему пошла теперь такая жизнь, когда столь девальвировалось отношение к работникам образования? Стыд и срам государству, где они пребывают в бедности и низко пал их престиж.

Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд свои лекции обычно заканчивал притчей: «Была у хозяина хорошая лошадь, верная, работящая. Но, по мнению хозяина, слишком много ела. Вот и решил он ежедневно чуть-чуть недосыпать ей овса. Поначалу все шло как по маслу, лошадь работала. И настал тот день, когда лошадь, по расчетам хозяина, совсем не должна была есть. Но почему-то в этот день она и сдохла…»

Незначительны ассигнования не только на образование. Важнейший параметр социальности – это доля внутреннего валового продукта (ВВП), приходящаяся на образование, здравоохранение, науку и культуру – то есть на то, что называется расходами на развитие человека. В Европе эта доля составляет 20–25 процентов, а в России – 10. Это ведь сферы, которые определяют будущее страны. Исчезли крупнейшие издательства, резко уменьшились тиражи книг и толстых журналов, число книжных магазинов, библиотек, особенно детских…

Зато ползет вверх кривая преступности, прочих социальных пороков. Не нужно сильно напрягаться, чтобы понять, чем все это может обернуться для будущего страны.

Финляндия, небольшая по численности населения (примерно как в Петербурге) северная страна, не имеет значительных природных богатств, но власти ничего не жалеют, заботясь об образовании. Оно там бесплатное – вплоть до высшего. И второго высшего. И аспирантуры. И самый высокий показатель по количеству научных сотрудников на тысячу занятых в экономике. Понимают, что образованные полезнее необразованных. Именно они создают высокое качество жизни, которое в Финляндии самое лучшее в мире.

Целью образования провозглашено воспитание потребителя, а не творческой личности. Этой цели служит и навязанная школьному образованию, одному из лучших в мире, «угадайка» ЕГЭ, ориентированная на выращивание «зубрил», а не личностей, способных мыслить.

В Древней Греции два преступления карались смертной казнью: неуважение к богам и нанесение ущерба воспитанию.

Умные наставники учили наследников престола: если думаешь о своем народе на год вперед – сажай пшеницу, если на десять лет – разводи фруктовый сад, а если на сто лет – дай народу образование.

Мне нравилось учиться. Английское «He cared» («Ему до всего есть дело») – это и обо мне. Развитая память с юношеских лет. Легко запоминал таблицу умножения или теоремы, географические точки. На уроках был внимателен и не стеснялся переспросить, если что не понял. Действовал по поговорке: «Кто много спрашивает, получает много ответов». Нелюбимых предметов не было, имелись предпочтения – история, география, физика, астрономия, особенно математика. Идя в кино, вырывал страничку из второго экземпляра учебника по алгебре или тригонометрии и в фойе, ожидая начала сеанса, решал задачи. На экзамене, одолев задание, делал варианты для друзей – Романа Шейна и Закира Багирова, бывших не в ладах с математикой. Оба стали прекрасными историками.