В плену обстоятельств

– Спасибо, – закуталась я в подарок Морая, – надо еще взять пару платьев из гардероба моей матери для Алики. Они с ней примерно одной комплекции.

– А что с Глиориной? – уточнил Дэйт.

– С Глиориной? – вздрогнула, не сразу сообразив, что речь о лошади.

Но быстро вспомнила.

– Ах, лошадка черной масти. Возьмем ее с собой.

Когда мы прибыли в порт, там уже ждала Алика. Девушка дрожала от холода, обняв себя руками. Из темницы ее сразу привезли в порт, где и оставили дожидаться меня.

– Малена, я уж боялась, что ты не появишься. Мне ничего не объяснили, привезли на пристань и приказали ждать тебя, – с опаской косилась подруга на Марта Салтэна.

– Вот, держи, – протянула я ей маменькину меховую накидку. – Алика, мы едем домой.

– В Грою? – распахнула она свои глаза-блюдца.

– Да. И я помню, что там твои тетки, которым ты не нужна. Так что будешь жить со мной. У меня целых два замка.

– То есть нас не казнят? – не верила она.

– Нет же, говорю тебе, нас отпустили.

– Но почему? Как тебе удалось этого добиться?

– Все благодаря ему, – кивнула я в сторону Марта Салтэна, который отошел от нас к стражам порта и показывал им королевское разрешение на отплытие моего корабля.

– Правая рука короля просил за нас?

– Я тебе позже расскажу, а сейчас давай лучше поскорее поднимемся на борт. Я заметила, что у Одрена весьма переменчиво настроение. Как бы он не передумал.

Март помог Дэйту с лошадьми, затем приблизился ко мне.

Пришло время прощаться.

– Март, как мне отблагодарить вас?

– Я еще не придумал, Малена, – улыбнулся он и поцеловал меня в лоб.

Крепко обняла его.

– Я всегда буду помнить, что вы сделали для меня.

– Постарайся не погибнуть, Малена, – попросил он на прощание.

Дэйт убрал трап и поднял якорь, а я заняла место у руля.

Март Салтэн стоял на причале все то время, пока корабль удалялся от берега.

Наш путь занял пять суток. И, боже, как же хорошо, что с нами оказался Дэйт! Без него мы точно либо заплутали, либо сели на мель, либо разбились. А все потому, что со мной приключилась морская болезнь.

Я всегда прекрасно переносила водную гладь, но только не в этот раз. Меня люто рвало. Выворачивало внутренности так, что жизнь казалась не мила. Все пять суток. Я даже не могла сменить Дэйта у руля. Это делала Алика. В то время, как я пластом лежала на кровати или сгибалась над ведром, подруга со слугой спали по очереди, ели на ходу, следили за курсом, кораблем и лошадьми. Алика еще умудрялась и мне оказывать поддержку, протирала лицо мокрой тряпочкой, расчесывала мои слипшиеся от пота волосы, заставляла пить воду.

В результате, когда Дэйт пришвартовал корабль у той самой пристани, откуда два месяца назад меня увез Морай, мы все втроем выглядели одинаково ужасно.

– Замок Рузских в двадцати минутах от пристани, если добираться на лошадях.

– Малена, эта информация придает мне сил, – попыталась улыбнуться Алика.

– Да уж, отдохнуть и помыться тебе не помешает, – глянула я на подругу.

– Видела бы ты себя, – отбила она.

И мы рассмеялись. Звонко так. Хохотали до истерики, до выступивших слез на глазах.

Невозмутимый Дэйт спокойно ожидал окончания нашего эмоционального выплеска.

– Мне вывести лошадей? – спросил он, когда мы немного успокоились.

– Да, Дэйт, выводи! Нас ждет мягкая постель и вкусная еда!

– К нам кто-то идет, – первой заметила Алика приближение человека.

– Это женщина. И она бежит, – оказался более острый глаз у Дэйта.

– И я ее знаю, – обрадовалась я, когда смогла разглядеть женщину.

Тахара. Мама Лизии, жены моего дорогого друга Азгуса. При воспоминании о нем, к сердцу подступила привычная грусть.

– Княгиня Малена! Как я рада, что вы живы! Я тут неподалеку была, корабль увидела, да сразу сюда, чтобы успеть предупредить вас, – без остановки частила женщина.

– Тахара, я тоже очень рада тебя видеть. Но скажи для начала, Азгус в крепости?

– Нет, – опечалилась его теща, – нам сообщили, что мужа моей дочери убили, а вас в плен взяли вместе с братом княгини Ларсминской.

– Я Азгуса мертвым не видела, поэтому надеялась, что может все-таки…

– Ох, внучок-то еще маленький, не понимает, а Лизия в себя прийти не может, плачет целыми днями. Бедняжка итак телесным недугом мучается, а тут еще и душевная боль, – вздохнула женщина.

– Тахара, а о чем ты хотела предупредить меня?

– Ох, княгиня, тут такое творится! Хорошо, что вы только что прибыли, а не часом ранее. Нельзя вам сейчас показываться в ваших замках. Люди короля там рыщут. Вас велено арестовать по подозрению в измене. Вот ироды и обыскивают замки и все дома, что на землях крепостей стоят. Грозятся, если кто вас укроет, тому голову с плеч.

Выходит, Брок еще не знает о смерти Растда и решил, что его предали. Или, Элоизу уже доставили в Грою, и она наплела бог весть что, – размышляла я.

– Может, все ничего, король разберется, да и отпустит вас, – продолжала Тахара. – А вдруг пытки надумает применить? Не посмотрит ведь на ваше положение.

– Да уж, перед пытками все равны, и простолюдины, и высокородные.

– Так я не о том положении, княгинюшка.

– Что ты имеешь ввиду?