В подполье Бухенвальда

Вспоминаю рабочую команду на бумажной фабрике в городе Требсене на Мульде. Обнаруживаем засекреченный цех, производящий взрывчатку. Организуем аварию и бежим. Ночные переходы по затаившейся Германии; дневки там, где застанет рассвет. Штрафная команда в маленьком городке Майнерсдорф. Команда грузчиков на станции города Лимбах, отказ грузить в вагоны снаряды, отправка в военную комендатуру в краевой город Рохлиц, допросы, побои, карцер. Чуть живого отправляют в «офицерскую команду» на сельскохозяйственные работы в местечко Доберенц. При помощи простых немецких крестьян за месяц немного восстанавливаю здоровье и вместе с Иваном Ивановым опять бежим. На этот раз наш побег длился несколько недель, и за это время мы проходим значительную часть Германии, выходим в Чехословакию, потом, сами того не замечая, оказываемся в Польше. Наконец нас сонных захватывают в заброшенной водопроводной будке на дне оврага. Опять допросы, побои, этапы. Неудачный побег из городской тюрьмы города Майнца на Эльбе, кандалы, несколько дней в тюрьме города Галле и «беглецкий» лагерь Хартсмансдорф. В Хартсмансдорфе не просто пленные. Здесь собраны беглецы — самый отважный, непокорный, преданный Родине народ. Случай помогает мне бежать после вечерней поверки, но в лагере остался мой товарищ, спутник по прошлому побегу, и я ночью пытаюсь устроить побег Иванову и группе товарищей. Предательски загремевшее железо крыши привлекает внимание часовых, и опять допросы, побои, карцер и штрафная команда «Риппах». Только шесть дней работаем в этой команде, осушая болото по грудь в жидкой грязи, а в ночь на седьмой организуем общий побег, причем за нами уходит вся команда из 32 человек. Трудно, очень трудно в то время было бежать по территории Германии. На всех дорогах, на всех перекрестках, мостах и тропинках устраивались засады. Специальные отряды, организованные из гражданских нацистов, прочесывали по ночам леса и овраги. Даже дети имели заинтересованность в выдаче беглецов, потому что получали за каждую «голову» по 25 марок. Наша группа в 7 человек около города Вайсенфельс наткнулась на засаду. Под огнем преследователей мы пытались рассеяться в разные стороны, но поднятые по тревоге окрестные села устроили на нас настоящую облаву с собаками. Два человека навсегда оставили свои кости в неуютной земле около Вайсенфельса, а мы, пятеро оставшихся в живых, первую ночь простояли во дворе маленького лагеря военнопленных лицом к стене со связанными за спиной руками. Еще с вечера пленные того лагеря уговорили охранявшего нас конвоира и отдали нам все, что у них нашлось съестного, а еще позже, открыв окно и делая вид, что вслух читают власовскую газету «Клич», сообщили, что войска Украинского фронта освободили Каменец-Подольск. Утром явившееся за нами «начальство» удивилось, застав нас в приподнятом, радостном настроении. Перед тем, как посадить в крытую автомашину, наши связанные за спиной руки соединили одной веревкой, и Женя Зайковский, один из моих товарищей по побегу, очень спокойно сказал в лицо ткнувшему его унтеру:

— Подожди, недолго осталось, гад!

— Вас ист «гад»? — заинтересовался тот.

Находившийся при этом переводчик из пленных, не моргнув глазом, объяснил:

— Гад, это почти то же самое, что гид, только показывающий не памятники древней культуры, а основные принципы новой культуры великой Германии.

— Зо? Дас ист гут. Карашо.