В погоне за памятью. История борьбы с болезнью Альцгеймера

«Эффект бабушки» – очень интересная теория. Антропологи выдвинули ее в конце 1990-х годов прошлого века. Она гласит, что женщины так долго живут после менопаузы, потому что должны помогать дочерям растить детей. Эту мысль подтвердили наблюдения за танзанийским племенем охотников-собирателей хадза: исследователи обнаружили, что у женщин в этом племени больше детей, если им помогают их воспитывать собственные матери. (Дедушки, напротив, сохраняют плодовитость до самой смерти, поэтому долго живут, то ли чтобы продолжать размножаться, то ли это просто генетический отголосок женского долголетия.)

Нечего и говорить, что воспитание детей требует от бабушек полной умственной сохранности, ни о какой болезни Альцгеймера и речи быть не может, и сегодня биологи-эволюционисты обнаруживают соответствующие гены. Один такой ген, CD33, найден у нашего ближайшего родственника – шимпанзе. Но вот что интересно: этот ген защищает разум только у людей-носителей. А поскольку шимпанзе и другие приматы, как правило, умирают, как только утрачивают плодовитость, вероятно, подобные гены эволюционировали только у людей, чтобы воплотить «эффект бабушки» в жизнь. Как сказал в 2005 году в интервью выдающийся индийский врач Аджит Варки, «Бабушки – это так важно, что мы даже выработали у себя гены, чтобы защитить их разум»⁵.

При всем при том Стефанссон относится к старению и болезни Альцгеймера безо всякого фатализма. Даже если за старость приходится «платить» болезнью Альцгеймера, все равно у нас в ходе эволюции появился разум, способный искоренить эту болезнь. Однако, прежде чем перейти к неудобному вопросу о методе лечения, я решил узнать, что думает Стефанссон о факторах стресса, диеты, образования и сна – я как раз недавно думал обо всем этом.

Он относился к ним пессимистически.

– Мне кажется, это не подтверждается надежными данными. Конечно, у болезни Альцгеймера должны быть какие-то внешние факторы, что-то влияет на то, быстро или медленно она развивается, но я, честно говоря, не знаю, что это.

Мне хотелось услышать другой ответ. Но ведь за все время моих исследований я постоянно хотел услышать какие-нибудь другие ответы, это стало практически мерилом истины. Ведь корректировка образа жизни – это как-то слишком просто. А подлинным сокровищем, которое подарила Исландия, были выводы, которые сделала фармацевтическая индустрия благодаря ее исследованиям.

Примерно в то время, когда фармацевтические гиганты проводили испытания вакцины против бета-амилоида, целое войско нейрофизиологов работало над запасным планом. А вдруг, думали они, надо не очищать мозг от амилоида, а предотвратить его появление, как в мозге носителей исландской мутации?

С тех пор, как открыли, что амилоид – это просто побочный продукт нормального белка, белка – предшественника амилоида, – ученые задались вопросом, что, собственно, делает этот белок в мозге. Ну, положим, он сидит на поверхности нейрона, опустив один хвостик внутрь клетки, а другой торчит наружу – а зачем все это? Никто не знал. Вероятно, это просто заурядная сигнальная молекула, ничем не примечательная легковушка на великом межклеточном шоссе биохимии мозга. Цель его была неясной, но с ним был связан определенный ритуал: есть некий фермент, который отщипывает большой кусок этого белка, после чего остаток, гораздо меньше, покидает нейрон. Тут мне стоит добавить «покидает, чтобы сеять смерть и разрушение», поскольку этот крошечный остаток и есть бета-амилоид, из которого состоят бляшки.

В 1999 году пять независимых исследовательских групп определили, что это за фермент. Его назвали «бета-секретаза»⁶. Оказалось, что при генетической мутации Кэрол Дженнингс бета-секретаза наращивает активность, и в результате бета-амилоид вырабатывается гораздо быстрее нормы. Словно сломанный светофор, который заклинило на зеленом, он пропускает слишком много легковушек. Поэтому ученые задумались над тем, как блокировать бета-секретазу и восстановить равновесие.

Результаты их не обнадежили. Целый ряд испытаний на животных с 2003 по 2011 год выявил тяжелые побочные эффекты. У трансгенных мышей, у которых не хватало бета-секретазы, наблюдались судороги, слепота, аномалии развития позвоночника и в довершение всего проблемы с памятью. Так что отключить бета-секретазу явно не было идеальным решением. Может быть, лучше обуздать ее химически? Одними из первых об этом задумались в компании E-Lilly в 2011 году. Так называемые «ингибиторы бета-секретазы» были, конечно, лучше, но все же слепота как побочный эффект все портила.

Однако это уже был прогресс.