В погоне за Тайной

Холодная волна злости, была такой же жесткой, как и реакция Тайны на его слова. Кобейну захотелось сжать Ану до синяков на изящных плечах, прилепить к себе. Или трясти до тех пор, пока не услышит ответы и объяснения — почему?

Он выругался, не по-твански, и отвернулся от девушки, сжав в кулаки слегка задрожавшие от напряжения руки, заставляя себя успокоиться. Ну же, Бэй. Это не ты. С безумными всплесками эмоций и руганью, достойной Зоси.

— Хорошо, я не буду больше… — у него получилось быстро прийти в себя. — Иди ко мне, — Кобейн спрятал руку Аны в своей и, не заметив протеста, притянул к себе Тайну. Она покорно прижалась к его плечу.

— А чего боишься ты?

«Потерять тебя», — хотелось сказать Бэю, но вместо этого он ответил:

— Высоты?

— Ты? — она недоверчиво засмеялась.

— Ну, совсем чуть-чуть… — заверил Бэй, радуясь, что напряжение момента развеялось.

Ана вела их на самый известный и популярный дикий пляж острова, но Бэя больше не пугали места массового туризма. Даже в центре Магалуфа он мог бы раствориться в серых глазах. Весь остров давно превратился в яркую декорацию фильма на двоих.

Мотоцикл летел вдоль соляных полей и гор бело-серой соли, без труда пропуская вереницу машин, выезжавших с пляжа.

Ес Тренк протянулся изогнутым серпом белоснежного песка, и отсутствие строений подчеркивало его природную красоту. Беспокойный ветер приятно ласкал кожу. Уставшее за день солнце готовилось упасть в море.

Бэй сидел на мелководье, Ана впереди, откинувшись ему на грудь, настойчивые волны толкали их, незаметно засыпая песком. Над морем начиналось красочное представление заката.

Когда девушка наклонялась вперед, Бэй рассматривал красные линии татуировки на ее спине и скользил по ним пальцами.

— Волны поперек волн. Вода, бесконечность или символ времени?

— Времени, бесконечности, вечности… — подтвердила Ана, поднимая над водой руку с горкой песка и наблюдая, как он стекает сквозь пальцы обратно в волны.

— Две переплетенные восьмеркой змеи — снова бесконечность? И круг… У хинду это знак космоса.

Кивок.

— Да, Вселенной, но еще и космоса отдельной личности.

— Под ней арка или радуга… космический змей. Это связь неба и земли…

— Угу. А еще процесс. Начало и конец.

Кобейн продолжал неторопливое путешествие по линиям сложного рисунка.

— Крест анх. Дай вспомнить… Исида и Осирис?

— Кто?

— Темная моя девочка, ты историей в школе не интересовалась?

Покачивание головой и шлепки песка, падающего с ладоней Аны в воду.

— Боги древнего Египта. Женское и мужское начало, их единение.

Смысл был понятным, и Ана снова кивала.

— Торжество над смертью, вечность. А еще ключ, открывающий иные миры.

— Хорошо. Идем дальше, — ладони Бэя скользнули вдоль спины, под руками Анны, и накрыли грудь. Она засмеялась, откидываясь ему на спину и совершенно не стесняясь откровенной ласки. Хотя стесняться особо было не перед кем. В воде осталась лишь парочка купающихся, далеко от того места, где сидели Бэй и Ана, а другие люди находились у них за спиной. Собирали вещи или тоже любовались закатом.

— На моей груди татуировки нет.

— Хорошо, тогда продолжим, пока совсем не стемнело, — Бэй нехотя выпустил свою добычу и аккуратно наклонил Ану вперед, возвращая ладони ей на спину.

— Неправильный прямоугольник с острым углом вверху. Это что такое? Не получившаяся стрела? Нарушение гармонии?

Девушка качала головой.

— Модель кривого мира? Если квадрат — это модель нормального.

Смех и покачивание головы.

— Что?

— Камень.

— Ага, поэтому такой интерес к камням.

— Я люблю камни. — Ана подняла со дна круглую гальку и закинула далеко в море. — А острый угол — это разрыв пространства, и да, нарушение гармонии.

— И еще какие-то точки, то ли для уравновешивания рисунка, то ли со смыслом. Еще линии… Ты сама придумывала всю эту какофонию знаков?

Ана покачала головой.

— Не нравится?

— Нет, почему же. Все вместе смотрится вполне гармонично. Даже красиво. Но иногда мне хочется стереть все эти линии с твоей спины.

— Иногда мне тоже… Но это часть меня.

— Почему? — Бэй осторожно задавал вопрос, опасаясь, что снова коснется запретных тем и Ана закроется от него. Она закрылась и так. Выпрямляясь и промывая ладони от песка.

— Обещали что-то красивое, я доверяла художнику по телу. А символы, что он собирался использовать, меня вполне устраивали.

Бэй начинал чувствовать свою Тайну — как, например, сейчас. И он был уверен, что Ана говорит неправду. В такие моменты в ее теле появлялась едва заметная напряженность и осторожность в голосе.

— Я видел у тебя в багажнике мотоцикла набор для тату. Ты умеешь наносить татуировки?

— Умею.

— Тогда нарисуешь мне тоже что-нибудь красивое?

Ана развернулась, чтобы посмотреть на лицо Кобейна, наверняка раскрашенное в оранжевые тона заходящим солнцем.

— Зачем тебе?

— Хочу. Чтобы ты нарисовала на мне, что пожелаешь.

— Что пожелаю? — Серые глаза лукаво сверкнули в сгущающихся сумерках. — Доверяешь мне как художнику?

— Доверяю.

— А если цвет не понравится?

— Хочу такого же цвета, как у тебя.

Ана задумалась, потом снова посмотрела на Кобейна с насмешкой.

— Рисунки могут оказаться символами и иметь значение.