В погоне за Тайной

Сколько времени он провел в этой карусели, прежде чем вынырнул из сновидений и остался в комнате гостевого домика, Бэй не знал.

Но настал момент, когда пришлось встретиться взглядом с незнакомым мужчиной лет пятидесяти, который, увидев, что больной пришел в себя, тут же позвонил по телефону и сообщил кому-то о случившемся. Знакомая комната, где Бэй когда-то останавливался с Волжской, на этот раз напоминала больничную палату из-за стоек для капельниц и стойкого запаха лекарств, мешавшегося с ароматом цветов. Судьба играла запахами и образами, чтобы терзать Кобейна воспоминаниями о двух женщинах.

Через несколько минут дверь открылась, пропуская посетителей, одним из которых был Гашик. Вместо приветствия он кивнул на своего спутника.

— Доктор Антонио Феррер, он вас сначала осмотрит, а если разрешит, мы поговорим, — и Давид отошел в сторону, опустился в кресло и утонул в своем телефоне, быстро печатая сообщения.

Кобейн чувствовал сильную слабость, но не испытывал боли, если только в сердце, но не ту, что лечилась врачами. Жар или, наоборот, мучивший его в бреду арктический холод он больше не испытывал. К такому же выводу пришел и врач после короткого осмотра. Собрав свои вещи и сделав знак караулившему Бэя мужчине, он оставил хозяина дома и его гостя вдвоем.

Гашик тут же поменял кресло в стороне на стул поближе к кровати Кобейна.

— Ну здравствуйте, частный сыщик Бэй. Анджи Вернон Кристоф Ван Дорн.

— Я настолько сильно провинился, что меня наказывают собственными именами? — голос Бэя был слабым, но вполне внятным.

— Тем, что едва не умер. Хорошо, что обошлось без переливания крови. Очень необдуманно делать татуировку в нелицензированном салоне. В любом случае стоит сообщить организациям, чтобы проверили горе-специалистов, что разукрасили вам спину. — Гашик покачал головой. — Безобразная красная татуировка, серьга в ухе — вы открываетесь мне с незнакомой стороны, Кобейн. Вот я и подумал, может, новый внешний образ больше соответствует родовому имени?

Бэй усмехнулся, прикрывая глаза.

— Утренняя пилюля сарказма? Что не так с татуировкой?

— Вы едва не получили из-за нее заражение крови. Сколько антибиотиков было влито в ваш организм! Неосмотрительно так рисковать здоровьем.

— Зато результат неожиданно приятный, да, Давид? Я не вернул тот камень, который должен был, но этот тоже имеет много нулей на ценнике.

— Признаюсь, это было очень неожиданно и впечатляюще. Достойно шпионского романа, — довольно усмехнулся Гашик, и продекламировал, словно читал по памяти из книги: — Рубиновое сердце вывалилось на руки хозяина из дрожащих ладоней полуживого детектива. — Давид потянулся к небольшому столику, заставленному медицинскими принадлежностями, и налил из большой бутылки воды в два стакана, протянул один из них больному гостю. — Я пока не сообщал о находке полиции. — Он внимательно рассматривал жадно пьющего воду Кобейна. — Решил, подождать пока вы придете в себя. И признаюсь, после последнего сообщения я надеялся на другой камень, так что хочу получить разъяснения.

— Зато я не рассчитывал на камень, — усмехнулся Бэй и прикрыл глаза. Даже приглушенный шторами солнечный свет оставался для его глаз болезненно-ярким.

— Также я пока никому не сообщал о том, что последние пять дней детектив Ван Дорн находился у меня под пристальным наблюдением врачей и под капельницами всевозможных лекарственных препаратов.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Бэй, — это было очень кстати.

Значит, его путешествие из бредовых видений в сознание и обратно продолжалось пять дней.

— В этой комнате очень сильно пахнет олеандрами, — пожаловался он.

— Конечно, под окном цветет огромный куст. Обычно гости хорошо спят в этой комнате. Если вам не нравится аромат, выкорчевать куст не обещаю, но закрыть окна и включить кондиционер могу.

— Да, пожалуйста, — Бэй так еще и не придумал, какую историю рассказывать Гашику, что плести полиции, и как вообще объяснять находку рубина. Гордон намылит для него не менее пяти веревок. Сам того не желая, Ван Дорн обскакал англичанина и не ждал теперь от него поздравлений. — Давид, вы не будете против, если я задержусь на несколько дней и воспользуюсь вашим компьютером?

Чем яснее становилась голова, тем темнее становилось на душе. Внезапная болезнь оказалась спасением, иначе сразу после исчезновения Аны Бэй задохнулся бы от боли. Выброшенный на берег реальности, он должен найти ответы на множество вопросов и разобраться с множеством вещей. Но было и так понятно, что Ван Дорн завяз в плохой истории — с серыми кошачьими глазами. Теперь требовалось собрать все нити вместе, чтобы понять, насколько глубоко он утонул.

— Мой дом в вашем распоряжении. Я даже готов еще подождать объяснений. Но недолго. Даже моего терпеливого характера не хватит на длительное обуздание любопытства.

* * *