В погоне за Тайной

Кобейн посмотрел на небо, вершины деревьев и подумал, что невидимые нити тянутся сквозь купающийся в холодном осеннем солнце мир и связывают события, людей, предметы. Превращаются в паутину, блестящую капельками росы. И Бэй уже почти завяз в ней. Знать бы, кем заброшена эта сеть и не прячется ли под тенью какого-нибудь сухого листа голодный паук?

Может, это все игра разгулявшегося воображения, и все нити случайны, и нет непонятного плана Судьбы? Но что, если два несвоевременных камня окажутся связанными друг с другом?

Мысль казалась почти абсурдной. Таких совпадений не бывает.

Когда среди деревьев показались первые строения гостиничных домиков, Бэй нарушил молчание:

— Тогда, к сожалению, мы остаемся в первом круге. С теми, кто, кроме вас, знал о камне. Что он существует, что есть в вашей коллекции. Или с теми, кто знал о дополнительном сейфе. Может, воры вскрыли его, не представляя, что в нем находится?

Первый раз в ответ на подобные слова Гашик не бросился все отрицать. В его взгляде сквозила усталость. Или от прогулки, или от долгого сопротивления неизбежному.

В коттедже Бэя горел свет, обещая тепло, запах горящих в камине поленьев и накрытый стол. Заслуженную трехчасовой прогулкой роскошь. Открывая дверь для гостя и пропуская его первым в дом, Бэй спросил:

— Это случайно не тот самый прадед, что писал рассказы?

— Он самый. Он самый, — подтвердил Гашик.

Давид вернулся к прерванному разговору, когда они с Кобейном уже сидели за столом, после обмена незначительными фразами о еде и дорогом вине.

— Я внимательно читал рассказы прадеда, даже пытался разбираться в его черновиках. Мне все казалось, что какая-нибудь из историй обязательно должна быть так или иначе связана с камнем. Но, к сожалению, нет. Да и вообще в его рассказах совсем нет геологии. Все про Одессу, Привоз. Прадед-писатель искал возможность смешать местный колоритный юмор с романтикой моря и свободным духом большого порта, но, честно говоря, у него не очень получилось. Только один раз упоминается кольцо, и то в рассказе про неразделенную любовь.

— Знаю, что за рассказ, — улыбнулся Бэй. — Он Карине понравился.

Гашик внимательно посмотрел на Кобейна. Даже немного вызывающе.

— Тимур. Он был нежеланным ребенком в семье. Это никогда не проходит. Остается потребностью доказать, что достоин любви. Пусть даже ценой излишней настойчивости.

— Извините, Давид, — прервал Бэй, — мне это неинтересно.

Гашик взял бутылку и стал подливать вина в бокалы, продолжив:

— Я посоветовал ему, чтобы он не позволил распространиться ненужным слухам и объяснил вышедшую в печать историю так, чтобы репутация девушки не пострадала.

Действительно, через пару дней после номера с фотографиями вышла статья, в которой Тажинский объяснял присутствие Карины на его яхте чисто деловыми отношениями, связанными с благотворительным проектом с привлечением мастеров фигурного катания, в подготовке которого будет участвовать сама Волжская. Бэй даже позвонил по этому поводу Анджи, но узнал, что Кардинал не имел никакого отношения к опровержению. Человек, приложивший к этому руку, сидел сейчас напротив Бэя.

— Мне, оказывается, есть за что поблагодарить вас? — хмуро огрызнулся Кобейн. Хотелось сказать насмешливо, но вышло иначе. Хмуро.

— Первая встреча произошла на моей территории. Я чувствовал себя ответственным за то, что случилось. Вашей золотой девушке не нужны лишние сплетни.

После отъезда Давида Бэй договорился о встрече с двумя известными ювелирами, мастерские которых находились не дальше часа пути от клиники, понимая, что вряд ли эти знакомства обогатят его важными знаниями. Камни, которые интересовали его, не продавались в обычных ювелирных магазинах. Но это было похоже хоть на какие-то действия.

Кроме этого, он пригласил на выходные Карину, зная, что у нее будет возможность приехать между сборами и соревнованиями.

А за день до ее приезда Бэй запланировал вскрыть сейф с документами в кабинете главного врача.

Знакомый, который обещал помочь ему в этом деле, появился днем раньше. Это был невысокий молодой человек с толстенными очками на половину лица, слывший лучшим медвежатником Бенилюкса. Благодаря худобе и прыщам на лице, он выглядел гораздо моложе своих лет, напоминая больше студента, чем тридцатилетнего мастера с нездоровым интересом к чужим сбережениям. По мере развития и усложнения замков и кодов для сейфов, бизнес по их вскрытию тоже развивался и совершенствовался. А специалист был больше похож на задохлика-программиста, которым, по сути, и являлся. Правда, с расширенной квалификацией в виде навыков вскрытия более примитивных замков.