В поисках Божества

В основе системы ператов, как уже сказано, лежало представление о Тройственной Божественной Сущности, Непостижимой, Единой и Троичной в своих проявлениях. Эта Неизреченная, Первобытная, Божественная Сущность подобна неиссякаемому источнику, все наполняющему, пребывая неизменным, и образующему три основных струи, или проявления Божества: Непознаваемую, Самодовлеющую Божественную Сущность, именуемую также Царством Отца и таинственной Триадой[236], затем Царство Сына, именуемого Саморожденным, Логосом и Змеем (’Οφιζ [237]), и, наконец, низший мир Особого Творения, т. е. принцип материи. Каждая из этих трех частей Божественной Тройственной Сущности содержит бесконечную полноту сил и потенций. Таким образом, материя и здесь, как у наасенов, является низшим проявлением Единого Всеобъемлющего Божества; этот низший мир называется также Θαλασσα, т. е. море[238], что указывает на тождество его с Влажным Началом наасенов и Иринеевских офитов. Второе же проявление Непостижимой Троичной Сущности — Предвечный Сын, Логос или Офис (т. е. творческая Сила Божества) — извивается змеем между Непознаваемой Высшей Сущностью Божественного Отца и низшим миром материи, или Влажного Начала, на поверхность которого Он бросает отражения непостижимых образов Божества: по этим отражениям создаются формы вечно движущейся материи, и лишь в них, в этих отражениях, состоит реальность видимого мира. Мы здесь встречаемся с представлением, родственным Платоновому учению об «идеях» и буддийскому учению о призрачности всего материального бытия. Божественный Офис, извиваясь между Высшей Сущностью Божества и материей, то приносит последней эти отражения Божества, воспринимаемые низшим миром как импульсы для созидательной эволюции, то вновь поднимается от низшего мира материи к Высшему Источнику Божества и несет Ему отблески Божественной Сущности, очистившиеся от материи (т. е. частицы духа, отделившиеся от грубого, низшего сознания, выработанного эволюцией организмов). Ибо вся духовная сущность стремится к Офису, как железо к магниту. В Нем — Творческое Начало, одухотворяющее мир, и потому сказано о Нем так ясно: «В начале было Слово… все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков…» (Ин. I, 1–4)[239]. И единственный, вечный образ его в видимом мире — свет. Во всем сущем Он есть (еже быстъ, в том живот бе), и с Ним, с Божественным принципом жизни, сочетается образ мистической Евы, «матери всего живущего», по-видимому тождественной Первой Жене (Prima Foemina, mater viventium) Иринеевских офитов[240]: здесь, без сомнения, мы имеем дело с символом, отмечающим в Творческой силе Божества (Логосе) элемент активный (мужской) и пассивный (женский); возможно, что к этому символу ператы применяли мистическое толкование первых глав книги Бытия, не сохраненное нам Ипполитом.