В поисках Божества

Подобными сравнениями ператы изъясняли свою мысль о взаимоотношениях трех частей Божественной Сущности и о непостижимом Единстве Их тройственных проявлений. Но в дальнейшей эволюции всего Сущего они представляли себе возвращение к Первобытному Совершенному Единству Божества через упразднение Его низшего, третьего проявления — мира рождения, или творения, — и слияние двух высших миров Нерожденной Сущности. Ибо мир материи обречен на погибель, как все рожденное: рождение родственно смерти, и ничто рожденное не может смерти избежать. И Сама Божественная Сущность нуждается в очищении от материи, подчиненной неизбежным законам рождения и смерти. Это таинственное очищение и является таинственной миссией Иисуса Христа. Ипполит не сообщает нам ясных данных о христологии ператской системы: мы не знаем, каким образом ператы представляли себе схождение Божества в низший мир для сочетания с человеком Иисусом и в какой мере это явление Иисуса Христа было для них реальным фактом или же получало докетическое разъяснение. Во всяком случае, ператы видели в Иисусе Христе носителя полноты божества во всей Его таинственной Тройственной Сущности; на эту тайну указывал Ап. Павел словами: «ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно»[243]. И именно потому, что Иисус Христос был носителем и образом всей Божественной и мировой сущности и всякого естества, Он принес спасение и очищение всякому проявлению Тройственной Сущности: Им освободился низший мир от власти космических сил, и мир средний от осквернения низшею материей. Разлитая в мире духовная сущность — отблеск Высшего Божества — устремилась к Иисусу Христу и через Него вернулась к Непознаваемому Первоисточнику: оттого Он сказал: «Аз есмь дверь» (Ин. X, 7). И таким образом совершилось и совершается очищение духовной сущности от низшего, материального мира, обреченного на гибель: Божественное отражение покидает его и возвращается к Источнику Света. На этот низший, видимый мир указывается в словах: «да не с миром осудимся» (I Кор. XI, 32), обращенных к тем, кому надлежит сбросить узы плоти и отвернуться от призрачного материального бытия для перехода к созерцанию Высшей Истины. Слова же Иисуса Христа о том, что Сын Человеческий пришел «не судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. III, 17), имеют в виду не низший, видимый мир, но Светлую Сущность Божества, Неизреченную область Духа и Истины, куда войдут все «переправившиеся» через призрачный океан бытия и достигшие слияния с Божеством, через познание Офиса. Таким образом совершается спасение человека, освобожденного явлением Офиса, т. е. пришествием Христа, от тяготевшей над миром власти судьбы и космических законов: человеческое сознание, просветленное познанием Божественного Начала, может возвыситься над материей и порвать ее узы, — однако для этого необходимо нарушение законов плоти, т. е. отречение от телесных потребностей, от всяких низких вожделений и похоти. Ибо исполнение потребностей пола есть по существу подчинение низшим законам материи, служение космическим силам, и поэтому от них необходимо отречься ради достижения духовной свободы и просветления и озарения светом Божества. Таким образом, ператы, подобно наасенам, предъявляли своим посвященным требования строгого аскетизма, в знак победы над низшими миродержителями и установленными ими законами, осквернившими Божественный образ.

Мы не знаем, в каком виде ператы представляли себе окончательное освобождение Божественной Сущности от материального Начала. Была ли у них мысль о конечном уничтожении самой материи, о рассеянии ее призрачной реальности и растворении ее в Непостижимой Сущности Божественной мировой энергии — или же они допускали вечность материи, как необходимого принципа бытия? В последнем случае они, быть может, подобно офитам Иринея, представляли себе конец материальной жизни в виде лишения материи Божественных отражений и творческих импульсов и возвращение ее в первобытную, мрачную бездну хаоса…

5. Сефиане

Особым ответвлением офитизма была секта, получившая название по имени библейского патриарха Сифа, третьего сына Адама (Быт. IV, 25); гностики эти назывались сефианами (Σηθιανοι, Sethiani), но суть их учения является для нас неразрешимой загадкой, поскольку древние ересеологи сообщают о них самые сбивчивые и противоречивые сведения. Из данных Епифания и мелких ересеологов (Филастрия и др.) мы видим, что сефиане окружали сказание о Сифе самой причудливой символикой, представляли его прообразом Христа, сыном Мистической Евы — Высшей Матери[244] и т. п. Епифаний в другом месте[245] указывает, что именем Сифа офиты иногда обозначали одного из семи таинственных Архонтов — низших миродержителей; изложив же учение сефиан, он переходит к другим гностикам, называемым архонтиками, и, по-видимому, отождествляет их с сефианами[246]. Феодорит[247] под именем сефиан разумеет так называемых офитов Иринея, с которых мы начали свой разбор офитических систем[248].