В поисках Божества

Никаких других данных о Саторниле мы не имеем; его личность и учение ускользают от дальнейшего выяснения, проторенная им дорога теряется в лабиринте гностических учений. Мы теперь покинем эту дорогу и перейдем к одной из важнейших гностических систем, основанной, по-видимому, товарищем Саторнила, другим учеником Менандра, — знаменитым Василидом.

Василид

Мы подошли к самой сложной из всех гностических систем, разъяснение которой представляет почти непреодолимые трудности. При исследовании других отраслей гностицизма мы до сих пор встречали затруднения в отсутствии или скудости данных, — здесь же, наоборот, нам приходится разбираться в преизобилующем количестве материала, настолько запутанного и полного непримиримых противоречий, что приведение его в согласный порядок и выяснение общей схемы учения Васи ли да является почти непосильной задачей, перед которой отступали многие исследователи.

До середины XIX века, т. е. до издания Философумен, главнейшим источником сведений о Василиде, кроме сбивчивых и крайне неудовлетворительных данных, пересказываемых Иринеем, Епифанием, Феодоритом и другими, менее крупными ересеологами[293], являлись Строматы Климента Александрийского, в которых разбросаны драгоценные указания на учение Василида и его последователей. Климент имел возможность лично сталкиваться с «василидианами» в Александрии, имел в руках и книги их, поэтому данные Стромат представляют для нас исключительную ценность. Но, к сожалению, эти данные слишком отрывочны, и на основании их нельзя восстановить систему Василида, которую, впрочем, Климент и не предполагал излагать, лишь попутно касаясь ее в своем громадном труде. Другим источником интересных, хотя и кратких сведений о Василиде следует считать так называемые Акты Архелая[294], в которых учение Василида представлено чисто дуалистическим и находящимся в тесной связи с религией древних персов.

Упомянутые сведения очень трудно согласовать с данными Иринея, который, совершенно не поняв метафизики Василида, приписал ему нелепое учение о боге Абрасаксе (Αβρασαξ, Abraxas в латинском переводе Иринеевого текста), властвующем над 365 небесами; христологическая часть этого учения сводилась будто бы к тому, что вместо Иисуса Христа был распят Симон Киринеянин, несший Его крест (Мф. XXVII, 32; Мк. XV, 21; Лк. XXIII, 26): Иисус Христос передал Симону Свой внешний облик и ввел таким образом всех в заблуждение, Сам же стоял невидимо возле креста, потешаясь над обманутыми палачами. Такого рода сведения могут лишь свидетельствовать об усердном рвении, проявленном почтенным Лионским пастырем в деле обличения ненавистных еретиков, но серьезных данных о глубоком мистическом учении Василида, конечно, в них искать нечего.

Имя Василида неоднократно упоминается в сочинениях Оригена и многих других Отцов Церкви, но эти ссылки и мимоходом брошенные указания тоже недостаточно ярко освещают суть его системы, не дают возможности восстановить ее хотя бы в главнейших чертах. Таким образом, до середины XIX века над именем и учением Василида была опущена непроницаемая завеса тайны, и европейская наука, воскресившая изучение древнехристианских ересей, отчаялась было когда-либо разрешить загадку «василидианства», несмотря на громадный интерес, возбуждаемый этой системой, издревле признанной одним из главнейших течений гностицизма. Но с появлением (в 1851 г.) Философумен вопрос о Василиде неожиданно предстал в новом свете, так как часть седьмой книги этого неоценимого памятника христианской ересеологии посвящена именно системе Василида, причем изложенное здесь учение не представляет никакого сходства с другими известными дотоле данными об этой загадочной системе. Под именем Василида в Философу менах излагается чрезвычайно глубокий метафизический трактат о Сущности Божества, с указанием на то, что василидианская система основана целиком на принципах Аристотеля. Вопрос о Василиде, таким образом, еще более усложнился, но теперь уже им занялись лучшие силы научного мира, и вокруг него вскоре создалась целая литература ученых исследований[295].