В поисках Божества

Древние писатели знали об этом значении имени Митры, и некоторые из них, не ослепленные пристрастием ересеологов, высказывали мнение, что Василид своим словом Аβρασαξ хотел выразить именно то мистическое понятие, которое скрывалось под именем Митры[311]. Что касается самого способа выражения путем вычисления цифрового значения букв, составляющих слово, то этот способ был распространен в мистических кругах эллинской мысли уже с глубокой древности: достаточно назвать хотя бы пример Пифагора и его последователей. У пифагорейцев всякие рассуждения о трансцендентальных предметах заканчивались ссылкой на великого Учителя, с почтительными словами: «Он Сам сказал» (αυτοζ εφα, ipse dixit); в этом выражении, на первый взгляд, видно лишь глубокое благоговение к памяти Пифагора (которого именно из уважения избегали называть по имени, согласно древнему обычаю), но на самом деле оно имело сокровенное значение и содержало в краткой формуле суть пифагорейской мистики. Бели каждую из букв, составляющих слова αυτοζ εφα, заменить цифрой, обозначающей ее место в порядке греческого алфавита (α = 1, υ = 20, τ = 19, о = 15, σ = 18, ε = 5, φ = 21, α = 1), то сумма их составит цифру 100, т. е. квадрат 10, мистического числа, в котором пифагореййцы сосредоточивали суть своих символических созерцаний.

У василидиан же мистическое значение слова Аβρασαξ заключалось в обозначении проявлений Творческих сил Божества в мире, полноты Зиждительной Силы, творящей реальный мир и одухотворяющей эволюцию сознания из низшей материи в высшую область Духа. Это — мировая воля у направляющая эволюцию мирового сознания и соприкасающаяся с Непознаваемой Сущностью Божества. Заметим, что это слово Аβρασαξ употреблялось в магических заклинаниях вне круга последователей Василида: в археологии известны многие древние амулеты и талисманы, на которых оно выгравировано, но принадлежность которых василидианской секте большинством ученых безусловно отрицается. Можно предположить, что слово Аβρασαξ, или Аβραξαζ, было вообще известно (как символ власти над элементарными силами природы) в древней народной магии, и именно оттуда его. заимствовал Василид ввиду численного значения составляющих его букв.

Но вернемся к метафизике Василида и к дальнейшему развитию его системы.

Мы видели, что Третье Сыновство, т. е. низшее проявление Божественной Сущности, слито с материальным началом, а исшедшие из него космические силы создали реальный мир и управляют законами природы. Но Божественная Сущность, заключенная в материи, томится в ней и жаждет освобождения от этих низших мировых законов, чуя возможность отрешиться от уз и вознестись к Непознаваемому свету и свободе Божества. «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих» (Рим. VIII, 19). Это откровение высшего познания, дарующего свободу, принес в мир Христос.

По-видимому, в системе Василида Христос был проявлением Перворожденного Ума (Νους) Высшей Огдоады, а не Логоса. Он снизошел к миру, пройдя через все «небеса» (т. е. таинственные сферы бытия) под мистическим именем Κουλακου[312]; через низшую Гебдомаду Он сошел в человека Иисуса, соединившись с ним при крещении его в Иордане (поэтому, по свидетельству Климента Александрийского[313], василидиане особенно чтили день Крещения Господня и торжественно его праздновали). Однако наши сведения о христологии Василида настолько противоречивы, что мы не можем с точностью установить, как представлял он себе сочетание Христа с Иисусом, и был ли для него Иисус живым человеком или только призрачным явлением. По данным одних ересеологов, Василид держался чисто докетического взгляда на Иисуса Христа, полагая, что внешняя оболочка Его была призрачной; по другим, он признавал явление Иисуса Христа реальным, но и тут ересеологические документы впадали в противоречие при изложении воззрений Василида на страдания и крестную смерть Иисуса Христа: по одним, как мы видели, вместо Иисуса был распят Симон Киринеянин (!), а по другим — на кресте умер человек Иисус, Христос же, отделившийся от него до крестных страданий, вознесся к Непостижимой Сущности Божества. Примирить эти разногласия нет возможности; следует однако отметить, что первая версия, основанная на чистом докетизме, всего более соответствует общей схеме мистического учения Василида. Как бы то ни было, Василид не придавал особенного значения крестным страданиям Иисуса и во всяком случае отрицал возможность страдания для Христа: если даже он допускал реальное соединение Христа, Отражения Высшего Божества, с Иисусом, то лишь до момента человеческих страданий Иисуса, до которых Иисус был покинут Христом, а человеческое естество его после смерти распалось на составные элементы психики и грубой материи. Вере в Распятого Господа не было места в системе Василида; по его словам, эта вера была достойна только рабов низших космических сил.