В поисках Божества

Другая сторона учения Вардесана нам более известна: согласно всем нашим сведениям, он придерживался дуализма, его миросозерцанию была свойственна идея двух равнозначущих Первоначал, олицетворяемых Светом и Тьмой. Дуализм, отвергаемый Валентином, вновь проникал в системы его учеников, как мы уже видели на примере Секунда; у Вардесана же и его последователей он нашел еще более подготовленную почву в старых халдейских традициях, и поэтому принял здесь еще более определенную форму. В Сирии школа Вардесана надолго явилась оплотом дуализма и оказала громадное влияние на позднейшее развитие манихейства; в этом смысле она имеет особое значение в истории борьбы вокруг главных догматов христианского мышления.

Мы остановились на Вардесане как на особенно ярком примере влияния Валентина на самые отдаленные центры христианства. На этой последней, яркой вспышке валентинианства на далеком Востоке мы закончим наш краткий обзор валентинианских идей, этого мощного потока, в котором слились все главнейшие течения гностицизма. Мы не будем здесь останавливаться на вопросе о громадном значении валентинианства в истории христианского сознания, о глубоком влиянии его на позднейшую церковную догматику; к этим вопросам мы вернемся далее, по завершении нашего обзора гностических течений. Нам надлежит теперь обратиться к последнему из главнейших течений гностицизма — к маркионизму, выразившему в окончательной форме отрицательно отношение гностицизма к библейской традиции и доказавшему невозможность примирения между гностическими созерцаниями и церковным авторитетом, окрепшим в борьбе с враждебными учениями.

Кердон

Историю маркионизма приходится начинать не с основателя его — Маркиона, — а с некоего Кердона (Κερδων, Cerdo), появившегося в Риме в одно время с Валентином, при папе Гигине, т. е. между 136 и 140 г. Никаких других сведений о личности Кердона мы не имеем, кроме указаний на то, что он был родом из Сирии. Ириней Лионский полагал, что Кердон заимствовал еретические мысли от последователей Симона Мага[482], но это мнение лишено исторической ценности и основано лишь на обычном у ересеологов стремлении выставить Симона родоначальником всего гностицизма. Указание Епифания[483] на связь Кердона со школой валентинианина Гераклеона не заслуживает никакого внимания, ввиду определенного заявления Иринея о прибытии Кердона в Рим при Гигине[484], т. е. до выступления самого Валентина.

В Риме Кердон явился проповедником дуализма. Он отделял Высшее, Всеблагое Божество от низшего — Демиурга, олицетворенного справедливым, но недобрым Иеговой Ветхого Завета, Который, в его толковании, отнюдь не был Отцом Иисуса Христа: Христос был Сыном и посланником Всевышнего Благого Бога. Впрочем, явление Христа в мире было только призрачным, материальной плотью Он не был осквернен. Таковы немногие данные об учении Кердона, единодушно повторяемые всеми ересеологами. По-видимому, он не доводил своих идей до открытого разрыва с церковной традицией и занимал в христианской общине невыясненное положение независимого мыслителя, числившегося однако членом Церкви[485].

Эта загадочная личность могла бы проскользнуть незамеченной на фоне общего брожения гностических идей, — однако имя Кердона было спасено от забвения благодаря громкой славе его ученика: Кердон получил известность и своеобразное значение в истории христианской Церкви как учитель знаменитого Маркиона.

Маркион