В поисках Человека

Теперь все ясно. Плавтине не избежать судьбы, которую задолго до этого момента ей начертило существо, одержимое манией величия. Ойке сделала так, чтобы Плавтине поэтапно открывались доказательства, хранимые в ее прошлом. Может, в этом весь смысл ее воскресения.

Но все это бесполезно. Если нет свободы, понимание не поможет ни исправить прошлое, ни изменить будущее.

* * *

Плавтина открыла глаза и попыталась вздохнуть. Но у нее не вышло, потому что легкие были наполнены соленой водой.

* * *

За бортом не было гравитации. Сперва эпибаты неуверенно теснились у отверстия, затянутые в защитные комбинезоны и обутые в ботинки с адгезивной подошвой. Эврибиад несколькими минутами раньше отреагировал совершенно так же и вцепился, словно щенок, в сопровождающего его деймона. Вот тебе и геройская репутация. Ни от кого нельзя требовать невозможного – и уж точно нельзя ожидать, что сердце не наполнится страхом от такого зрелища. В трех из четырех направлений бесконечно растягивалась внешняя поверхность корабля – абсурдная, невозможная страна с чуждой и тревожащей топологией. Здесь, в космическом вакууме, Эврибиад никак не мог нащупать границы, пока не достиг линии схода корабельного корпуса. Она уходила где-то на три километра в «высоту», но расстояние до кормы и носа было неизмеримо большим. И все-таки они не были бы так дезориентированы, если бы металлическая масса заостренной формы, размерами больше любой горы, не поднялась и не закрыла всякий обзор со стороны нижней части «Транзитории». Корабль Лакия – монолитный, почти улегшийся на бок, частично заслонял им небо – блок темноты, огромный летучий гроб с боками, испещренными тысячей ран. Стальные обломки парили вокруг, следуя за сцепившимися Кораблями в их падении на ближайшую планету.

Между ними и этой огромной скалой металлический пол был весь разорван и перевернут. Сталь, сперва расплавленная, а после замороженная – будто ледяное море, застывшее в причудливых формах, открывало им стихийные скопления осколков и трещин, зазубренных кратеров и выступов.

Им придется пройти по этой хаотичной поверхности. Эврибиад повернулся к своей стае. Людопсы, которые столпились у него за спиной, выглядели спокойными, но он угадал их страх за прозрачными визорами шлемов по сощуренным глазам и сжатым зубам.

– Пойдемте, научим этих космических гигантов стучаться перед тем, как войти.

Их вымученный смех с минуту потрескивал в канале связи, а потом их вновь поглотила удушающая тишина космоса. Эврибиад запретил использовать передатчики, и в этой пустоте их не сопровождал даже звук собственных шагов.

Силы, пробужденные столкновением, превратили в лохмотья чешую защитной оболочки, так что в зияющих дырах, где гравитация будто сошла с ума, обнажились целые этажи, открывшись космическому вакууму. Людопсы пристегнулись друг к другу, и автоматы прошли вперед. Они обладали будто шестым чувством и всегда знали, куда ставить ногу. Дошагав почти до самого корпуса Лакия, деймоны отыскали точку, где броня смялась внутрь, образовав что-то вроде пологого склона. Прежде чем начать по нему спускаться, Эврибиад бросил последний взгляд на небо этой сказочной страны. Далеко впереди по носу – сине-зеленая планета: мирное обещание, смертельная угроза. Скоро при вхождении в атмосферу все, что не защищено толстой оболочкой, обратится в дым.