В поисках Человека

Плавтину поджидало чудовище – темный силуэт в тени гор, закутанный, будто в плащ, в источаемый им ужас. Монстр сделал так, чтобы она увидела его издалека. Спрятаться было некуда. Пришлось идти вперед.

Куда выше ее, с головой, почти как у человека, слепленной из блестящей, толстой, сибаритской плоти; вместо тела – сложная движущаяся структура из металла, в которой архаичного вида поршни соседствовали с полубиологическими органами, соединяясь друг с другом трубками, по которым текла ярко-красная жидкость. Без пяти минут живое существо, уже не совсем автомат – это создание ощерилось множеством металлических лезвий, пик и топоров, уродливых членов, созданных, чтобы причинять боль. Существовало только одно подобное существо – мастер пыток и заговоров, который благодаря своим талантам выживал и процветал при любой власти в Урбсе.

В вытянутой руке, толстой как ствол дерева, которая будто бы вовсе не уставала, он держал Аристида, в сравнении с ним крошечного, словно игрушка. Повиснув вот так над землей, людопес казался потерявшим сознание или мертвым.

– Марциан, вы убили его? – выговорила Плавтина дрожащим от гнева голосом.

– Успокойтесь, – хрипло ответил триумвир, – ваша собачка еще жива.

И непринужденным жестом отбросил своего пленника так, что тот пролетел несколько метров. Удар оказался сильный, но герметичный комбинезон должен был его смягчить – по крайней мере, частично. У Плавтины не было времени проверить, так что она мысленно взмолилась за солдата. В мгновение ока Марциан оказался рядом с ней. Она, не торопясь, отошла назад, стараясь сохранять определенную дистанцию и не желая выказывать страха, который вонзался ей в живот иглой из ледяного металла.

– Интересные, однако, эти создания… Я знал, разумеется, что Отон нашел какую-то уловку. Я понял, наблюдая за его отчаянным сопротивлением в Урбсе, что он отказался от жизни на своем Корабле. Но скрыть такой потрясающий прорыв! Разумные псы! Элегантное решение проблемы, поставленной Узами.

– Если вы его убили, – оборвала его Плавтина, – клянусь вам, что…

– Они, – продолжил он, повысив голос, – защищают проконсула, поэтому он практически свободен. Значит, ваш чемпион преследует ту же величайшую цель, что и мы. Разница в методах не должна нас разделять.

– Не только разница в методах разделяет два лагеря в этой войне.

– И все же Отон, как и я, ищет свободы.

– Только не усыпляйте меня вашими скучными речами о свободе.

Она продолжала перемещаться – медленно, словно перед ней было хищное животное. Он пришел торговаться или убить ее? Возможно, он и сам наверняка не знал. Она чувствовала, что за рациональной расчетливостью, которой ждешь от ноэма, в глазах Марциана, горевших нездоровым светом, читалась ненависть с примесью желания и тоски. Она была тем, чего ему не удалось сделать из себя самого; тем, что Ойке, ее создательница, сотворила на высочайшем уровне технического мастерства, о котором можно лишь мечтать. Плавтина взглянула на его чудовищное тело по-другому: конечно, оно было мощным и опасным – но недоделанным.

У нее родилась идея. Ее разум осторожно двинулся вперед, отыскивая слабое место в сложном полифоническом соединении, которое представляло собой тело Марциана. Но это было непросто. В нем куда больше биологического, чем казалось на первый взгляд. И все же его тело являлось сложной системой, собранной из логических атомов и живых органов. Относительно последних способности Плавтины были бесполезны.

Марциан, не сознавая, что она пытается его прощупать, оставался на месте. Если бы захотел, он сумел бы поймать ее одним движением своих мощных паучьих лап, и любое сопротивление было бы чисто символическим. Но он пожирал ее глазами, мысленно взвешивал ее живую плоть с хищной улыбкой на устах – улыбкой, приоткрывавшей длинные, острые, слишком многочисленные зубы – пасть стервятника, который питается холодным мясом.

Но нет, Марциан не удовлетворится просто правом сильного. Он ведь не животное, в конце концов. Он снова заговорил, развеселившись:

– Ах, свобода… Вы ее не хотите. Но ведь она существует, я в этом убежден, – продолжил он сладким голосом. – Я в двух шагах от того, чтобы достигнуть ее, и я стану одним из первых. Уже чувствую, как границы во мне стираются, и на их место приходит сила. Вы желаете знать, что испытываешь, когда можешь противопоставить миру свою силу и подчинить его своим желаниям?

– Это не то, что я называю свободой, – возразила она.

Ее голос дрожал. Очко в его пользу. Бесконечное число очков, на самом деле. И ни одного – в ее. Но он, казалось, этого не замечает. Марциан больше не улыбался. Его взгляд стал напряженным, как у одержимого, и загорелся таким жарким огнем, что Плавтину еще сильнее пронзило страхом. Это существо находилось во власти собственного безумия.

– Я почти человек! Посмотрите на мое тело, – прокаркал он, раскинув мощные руки, плотно усаженные на его насекомьи отростки. – Смотрите! Скоро я стану решением для парадокса моего собственного существования.