В поисках Дильмуна

Но сначала следовало разобраться с самой стеной. Присматриваясь к кладке фасада, мы заметили, что примерно на половине высоты конструкция нарушена. Ниже этой черты старательно уложены большие камни правильной формы. Выше идут камни поменьше, не такие правильные по форме, сильнее эродированные, и кладка менее аккуратная. Камни нижних рядов явно были специально вытесаны и подогнаны; на верхние ряды пошел подручный материал. Причина была очевидна. Первоначальная стена была разрушена или же сама развалилась, и восстанавливали ее на прежнем основании, используя обломки верхних рядов. Прошло время, и стена снова обвалилась. Правда, теперь она не так сильно пострадала. Поднявшись на верхний край, мы убедились, что вторичное разрушение было совсем незначительным. Считая от фасада, первые сто двадцать сантиметров верхней грани были сложены небрежно, явно представляя собой пострадавший венец разрушенной стены. А дальше верх стены был вымощен ровным слоем цемента; несомненно, это был парапет, по которому ступали охранявшие стену часовые. Именно здесь первоначально находился венец, на который обрушился защищавший часовых бруствер стадвадцатисантиметровой толщины. А может быть (что ни говори, сто двадцать сантиметров — для бруствера многовато), парапетов поначалу было два, причем внешний поднимался выше уровня, на котором мы теперь стояли, и был защищен еще более высокой забральной стенкой. Ответ на этот вопрос мы получили два года спустя.

От внутреннего края парапет круто обрывался вниз, ибо если на северном участке городской стены от добытчиков камня пострадал фасад, то здесь камни выламывали с внутренней стороны, и, по сути дела, она представляла собой сплошное нагромождение обломков. На нашем разрезе отчетливо просматривались очертания траншеи, прорытой для добычи камня от одного из поздних слоев. Идя по этому слою от верха траншеи внутрь, мы ясно увидели, кому и для чего понадобилось ломать стену, — в этот слой вписывались расположенные на гребне телля над откосом дома, целая улица совсем маленьких ломов одного типа. Узкая дверь с каменным порогом вела с улицы в квадратное помещение, откуда через следующий дверной проем можно было попасть в комнатку поменьше. Основание каменной лестницы в первом помещении свидетельствовало, что были ступеньки, ведшие на второй этаж или же плоскую крышу. Вот и весь дом. Такая схема повторялась вдоль всего нашего раскопа на этой улице (мы раскопали целиком четыре двухкомнатных дома и часть пятого). Дома были обращены задней стороной к бывшей городской стене; несомненно, на строительство пошел камень из этой стены в ту пору, когда она была засыпана щебнем с телля и уже не играла никакой роли в фортификации.

На этом участке история нашего объекта была на диво ясной. Оставалось только добыть черепки из разных слоев, чтобы как-то датировать происходившее. И по мере того как мы, срывая слои, наполняли корзины черепками, которые затем промывали и изучали, появлялись и нужные даты.

Нижний слой с внутренней стороны стены представлял собой мощный пласт мелкого белого песка, явно лежавшего здесь до начала строительства и расчищенного только по линии будущей кладки, чтобы та прочно опиралась на скальное основание. Песок был почти стерильным, в нем нашлось лишь несколько черепков «цепочечной» керамики. Выше следовала бурая земля первого жилого слоя, здесь черепки были «барбарского» типа, как и в нижних слоях за стеной. Стало быть, стену возводили люди «барбарской» культуры. Первое разрушение стены обозначали обвалившиеся камни в следующем слое за стеной. Выше этих камней, а также внутри стены на линии нарушения лежали типичные черепки касситской керамики медового цвета. Следовательно, стена была восстановлена в «касситский» период (возможно, именно вторжение людей, пользовавшихся касситской посудой, повлекло за собой разрушение стены, которую они же потом восстанавливали). После «касситов» кладка обветшала, о чем свидетельствовали груды обвалившегося с наружной стороны камня, и вся стена исчезла под осыпавшимся с телля щебнем. Затем начались добыча камня и строительство домиков. Соответствующие этим событиям слои достоверно датировались керамикой периода Селевкидов, к которому нами был привязан город V, то есть последними двумя-тремя веками до нашей эры. Дальше идет современная поверхность. Здесь не было никаких исламских следов, если не считать колодца, прорезавшего середину одного из «селевкидских» домов; извлеченная из колодца керамика давала повод исчислять его возраст в неполных восемь столетий.

Пожалуй, то, чего мы не нашли, было не менее важно, чем то, что нашли. На прилегающем к городской стене участке здесь в «барбарских» и «касситских» слоях не было никаких намеков на дома или улицы, подобные тем, какие примыкали к северной стене. Либо указанный участок в эти периоды был необитаем, либо жилища горожан сооружались из непрочного материала, не оставившего никаких следов.

Вот и весь сказ о западной стене.