В поисках Дильмуна

На смену превратностям начального периода пришла нормальная жизнь. Теперь в состав бахрейнской экспедиции неизменно входило семь человек, один из которых заведовал лагерным хозяйством. После Юниса два года этим занималась Вибеке, но, когда наши дети подросли и пошли в школу, мою жену сменила жена Свечда Бюэ-Мадсена — Лилиан. Шестеро археологов работали звеньями по два человека.

Мы кончили раскапывать Барбарский храм и снова засыпали его песком. Может быть, в интересах публики не стоило этого делать. Но, хотя правительство и шейхи гордились своим храмом, на острове все еще не было учреждения, способного надежно охранять местные древности. Охота за строительным камнем продолжалась с прежним рвением, однако, даже если удалось бы предотвратить вандализм, только эффективная организация ухода за памятниками могла уберечь стены храма от разрушения при естественном выветривании песка.

В итоге мы получили возможность. сосредоточиться на городище, и оставались даже свободные руки для объектов, которые значились в списке «кандидатов».

Одно звено копало район «дворца» в центре Кала’ат аль-Бахрейна, другое шло вдоль городской стены. Третье звено было нашим тактическим резервом, его мы бросали в бой, смотря по обстановке. В 1963 г., когда местные власти, выполняя программу освоения земель, распорядились очистить от гравия макушки нескольких сот курганов, третье звено вскрыло около полусотни обнажившихся погребальных камер и впервые собрало по-настоящему представительную коллекцию типичной для курганов керамики. Конечно, едва ли не в каждом случае нас опередили грабители, не оставив никаких ценностей, если не считать одного звена золотой цепочки. Не было и печатей — странный факт, ведь естественно считать печати сугубо личной собственностью, которой следовало бы, как мы видим это в других странах и других периодах, сопровождать в могилу своего владельца. Это было тем удивительнее, что мы нашли две «ложные печати» — изделия, сходные по величине и форме с печатями, но вырезанные из осевого столбика витой раковины, так что завитки образовали «ложный узор» на аверсе.

Зато почти в каждой камере мы находили осколки двух, трех, четырех керамических сосудов; попадались даже целые сосуды. Широко были представлены красные яйцевидные «барбарские» ребристые сосуды — настолько широко, что мы уверенно датировали курганы «барбарским» периодом. Чаще всего встречались высокие пузатые горшки из красной глины, с бороздчатым горлом, вроде того, который мы нашли в 1954 г. в первой вскрытой нами гробнице. Похоже, эти сосуды предназначались почти исключительно для погребального инвентаря, потому что во всех наших раскопках на Ка-ла’ат аль-Бахрейне и у Барбара нам встретилось в общей сложности не более горсти разрозненных черепков. Среди 100 с лишним сосудов три или четыре (кубки с круглым днищем и расширяющимся горлом), как мы определили по книгам, относились к месопотамскому типу, притом времен Саргона Аккадского и его преемников или более поздних династий Иссина и Ларсы[59], что соответствует 2300–2000 гг. до н. э. — как мы и датировали наш «барбарский» период.

В следующем году П. В. с группой других сотрудников решил вскрыть два огромных «царских кургана» возле селения Али. До сих пор мы не решались замахнуться на этих исполинов высотой до 12 метров. Их было не так уж много, всего около 30, и большинство уже вскрывали; зияющие отверстия туннелей и шахт вели к огромным каменным камерам в центпе. Отчасти здесь потрудились наши предшественники Дюран, Придо и Теодор Бент, но в большинстве случаев раскопы не документированы. Мы не видели смысла в том, чтобы копать «царские курганы», пока нет возможности работать как следует, с соблюдением научной методики, составляя разрезы и планы. Для этого требовалось срыть большую часть кургана — задача на один-два полевых сезона для всего нашего отряда. А где их взять, эти сезоны?

Теперь события вынуждали нас торопиться. Подрядчики не теряли времени, и бульдозеры атаковали с края два из нетронутых, по-видимому, больших курганов, расчищая участки для земледелия. В толще насыпи они наткнулись на мощную кладку трехметровой высоты, которая образовала сплошное кольцо, кроме просвета на западной стороне, где был вход в коридор, ведущий в сердце кургана. Подрядчики не пощадили и эту кладку, ибо тесаный камень стоит денег в отличие от памятников забытых царей Дильмуна. Однако затем даже бульдозерам пришлось остановиться. Потому что за кольцевой стеной возвышался основной массив кургана, а он был способен постоять за себя. Любая попытка копать дальше грозила обвалом песка и гравия на головы атакующих.