В поисках Дильмуна

П. В. двинулся вдоль коридора, копая вполовину его ширины, чтобы по разрезу было видно строение холма. В первом кургане сразу же выяснилось, что он идет по следам грабителей. Хотя их туннель засыпало песком, его было четко видно в разрезе. Туннель проложили вдоль коридора, чуть выше пола, и по нему грабители проникли в камеру. В отличие от нас. Потому что когда П. В., углубившись в толщу кургана на 13–14 метров, дошел до конца коридора (здесь подпорная стенка возвышалась над ним на четыре с половиной метра), он увидел, что кровля камеры провалилась под собственной тяжестью и осевшие камни поддерживались только заполнившим камеру песком. Чтобы подпереть эти камни, каждый весом в несколько тонн, и к тому же насыпанный сверху грунт и приступить к расчистке камеры от песка, понадобились бы гидравлические домкраты и балки, коими мы не располагали.

Мы обратились за советом к главному государственному инженеру и специалистам нефтяной компании, но и у них не нашлось механизмов, способных выполнить работу, с которой справились древние инженеры четыре тысячелетия назад. Нам пришлось отступить, дойдя до массивного каменного порога. А вот грабители побывали в камере, и в их туннеле мы обнаружили следы хранившихся (а может быть, и еще хранящихся) в ней сокровищ. Один из грабителей уронил свою ношу. Она разбилась, и осколки достались нам. Мы отнесли их в лагерь и собрали три маленькие глиняные миски не толще яичной скорлупы и два бокала, расписанные черными зигзагами и треугольниками на бордовом фоне. Сервиз, достойный царей Дильмуна.

Со вторым курганом повторилась та же история. Не удалив десятиметровую гравийно-земляную насыпь, не было никакой возможности подпереть обвалившуюся кровлю камеры, чтобы расчищать ее без угрозы для жизни наших рабочих. Но в один из будущих сезонов, будь на то воля Аллаха, мы вернемся, зная, что надо сделать, и располагая необходимым снаряжением, и тогда уж выясним, что оставили нам грабители в «царских курганах» Дильмуна.

Тем временем в дильмунской столице мы вплотную занялись касситами.

Заранее прощаю терпеливого читателя, который не воскликнет в этом месте:

— А, ну конечно: город III!

Мы и сами с трудом удерживали в памяти последовательность культур в Кала’ат аль-Бахрейне, хотя она играла определяющую роль в нашем исследовании предыстории стран Персидского залива. Нам тоже приходилось начинать счет по порядку: «Город I — «цепочечные» сосуды; город II — Барбар, печать и могильные холмы; город III — касситская керамика; город IV — «ассирийский дворец»; город V — эллинская керамика; город VI — исламский период; город VII — португальцы». Изо всех этих городов меньше всего мы знали о том, который был представлен касситской керамикой.

Вообще говорить о городе было преждевременно. Терпеливый читатель не обязан помнить, но мы-то не забывали, что в шурфе, выявившем чередование семи культурных горизонтов, касситская керамика обнаружена только в мусорной яме, нарушившей слои «барбарского» периода. Мусорные ямы позволяют предполагать наличие неподалеку какого-то жилья, однако мы пока не нашли никаких строений отвечающего им периода.

Нам казалось, что это в Порядке вещей. Поскольку керамика была тождественна месопотамской посуде, датируемой примерно 1700–1200 гг. до н. э., когда, во всяком случае, север Вавилонии был захвачен касситами, датировка периода не вызывала у нас сомнений. А из одной статьи, написанной Л. Оппенхеймом в 1954 г. и озаглавленной «Купцы-мореплаватели Ура», следовало, что месопотамская торговля с Дильмуном, Маканом и Мелуххой, как об этом свидетельствуют шумерские таблички с коммерческими текстами, постепенно приходила в упадок. Во времена Саргона, около 2300 г. до н. э., корабли всех трех названных стран швартовались в его столице; во времена III династии Ура, 200 годами позже, упоминаются только плавания в Макан; еще через 200 лет наш друг Эа-насир ходил не дальше Дильмуна. После чего вообще ничего не слышно (не считая двух писем касситского периода, касающихся лишь местного производства фиников), пока экспансия ассирийских царей не приводит их к границам Дильмуна.