В поисках минувших столетий

Царевич Алексей, продолжает Хониат, со своей свитой ездил в палатки «варваров», целые дни пьянствовал там и играл в кости, — напрасно бы мы стали искать такую подробность у Гунтера.

Денег для уплаты крестоносцам не было: Алексей пытался ввести новые налоги, изъял сокровища из церквей, но и это не помогало.

25 января 1204 года в церкви св. Софии собрались толпы народа. Люди кричали, что они больше не хотят императора из рода Ангелов, и предлагали то одного, то другого более достойного кандидата. При этом, с возмущением замечает Никита Хониат, некоторые даже предлагали избрать на императорский престол людей темного происхождения. Лишь на третий день императором был поставлен Николай Канав.

Узнав об этом, Алексей обратился за помощью к крестоносцам.

Тогда Мурчуфл (это, конечно, не кто иной, как Мурцифло Гунтера) ночью явился к Алексею и сказал ему, что вооруженная толпа ломится в ворота дворца, чтобы расправиться с ненавистным государем. Алексей доверился Мурчуфлу, и тот отвел его в тайные покои во дворце, где на Алексея надели оковы, и бросил его в темницу. Арестовав царевича, Мурчуфл сам облачился в императорские одежды.

Некоторое время спустя Канав был схвачен, а Алексей задушен в темнице.

Но и Мурчуфл недолго правил в Константинополе. Видя безнадежность сопротивления, он бежал из города. Еще немного дней, и в византийскую столицу ворвались враги. «Жители города, предавая себя в руки судьбы, вышли навстречу латинянам с крестами и святыми изображениями Христа, как то делается в торжественных и праздничных случаях, но и это зрелище не смягчило души латинян, не умилило их и не укротило их мрачного и яростного духа... Кто сколько-нибудь им противоречил или отказывал в требованиях, тому угрожал нож... Не было места, которое оставалось бы нетронутым или могло бы служить убежищем для страдальцев». Так описывает Никита Хониат падение Константинополя 13 апреля 1204 года.

Два автора — две разные повести об одном и том же событии. Дело даже не в отдельных расхождениях (по-разному передано обоими авторами имя убийцы царевича Алексея, по-разному описана последовательность событий: у Гунтера Мурцифло сперва убивает царевича Алексея, потом провозглашает себя императором, у Хониата — наоборот, сперва Мурчуфл надевает императорские одежды, а затем уже приказывает задушить Алексея). Дело не в том, что Никита Хониат упоминает о многих важнейших событиях, о которых молчит Гунтер: например, о собрании в храме св. Софии и о провозглашении Канава императором. Главное заключается в том, что весь ход событий описан с разных точек зрения: для Гунтера не подлежит сомнению справедливость действий крестоносцев, и царевич Алексей кажется ему верным и благородным человеком, управляющим дурным и бесчестным народом, тогда как для Хониата крестоносцы — грабители, а Алексей — пьяница и игрок, пожертвовавший интересами своей родины. Недаром Гунтер стремится подчеркнуть, что при взятии Константинополя погибли лишь немногие из его жителей, а Хониат рисует картину страшного разграбления византийской столицы и бесчинств ее завоевателей.

Итак, оказывается, что одно и то же событие можно увидеть по-разному. Оба летописца клялись рассказывать только правду — но где же в таком случае правда?

ДВА ИСТОРИКА В ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ

То, что Гунтер Пэрисский и Никита Хониат по- разному рассказали о падении Константинополя, вряд ли может кого-нибудь удивить. Действительно, Никита Хониат смотрел на эти события глазами византийца, Гунтер же был эльзасским монахом, и его близкий друг, аббат Мартин, находился в лагере крестоносцев: ворвавшись вместе с ними в Константинополь, аббат бегал, подобрав полы своей рясы, по константинопольским церквам, разыскивая иконы в дорогих окладах, кости святых в ларцах, украшенных золотом и драгоценными камнями, и даже останки самого Христа. Для Никиты Хониата 13 апреля 1204 года было днем поражения, и ему самому пришлось, переодевшись, бежать из Константинополя; для Гунтера захват Константинополя казался великой победой, свидетельством того, что господь благосклонно взирает на подвиги «наших». Два историка принадлежали к разным лагерям, они по-разному увидели то, что произошло, и не могли не увидеть по-разному.

Но бывает и так, что один и тот же человек по-разному опишет то, что видел.

В VI веке н. э. при дворе византийского императора Юстиниана жил талантливый писатель Прокопий из Кесарии. Он написал несколько сочинений, посвященных событиям своего времени. Одна из этих книг называется «О постройках»; в ней Прокопий рассказывает о церквах и крепостях, построенных при императоре Юстиниане, и сопровождает описание этих зданий неумеренными похвалами императору. Он восхваляет доброту Юстиниана, его политическую мудрость, его законодательство. Но вот другая книга Прокопия, получившая условное название «Тайная история». Когда в XVII столетии она была найдена, ученые долгое время не могли представить себе, что эта книга принадлежит перу того же Прокопия, который осыпал Юстиниана лестью в сочинении «О постройках».