В полдень на солнечной стороне

Они не понимали, почему нужно уходить назад, а её идти вперёд, когда враг отступил, - значит, эта полоса, с какой они отбросили врага, - их земля, ими отвоевана, зачем же уходить с неё, и они недозволительно препирались с командирами и смотрели на них так же удрученно, недоверчиво, как совсем недавно командиры смотрели на них, когда они панически разбежались при первой бомбежке.

И за всю свою жизнь Конюхов её испытал такого благоговения и восторга перед людьми, как в этот первый бой. Для него он означал больше, чем бой, ибо это было испытанием самого высшего как для него, так и для всех, - значит, не меркнущего в человеке, значит, и сегодня, в самом неоправданно тяжком, то, что так ярко светило всей предшествующей жизнью, не погасло для них.

И здесь он впервые увидел Петухова, виновато разглядывавшего свои ступни в пузырях, кровоподтёках от неумелого обращения с портянками. Петухов жалобно спросил Конюхова:

- Товарищ политрук, можно, босиком совсем немного похожу, а то больно очень?

- А с рукой у тебя что?

- Ничего, просто так, ушибся, перевязался только от инфекции.

И лицо Петухова стало испуганным, жалобным, просительным.

- Это его фашист приложил, хотел по башке, а он рукой самортизировал.

- Не знаю, не помню, - сказал Петухов.

- А душил его кто, я, что ли? - сердито спросил боец. - Сам плачет, и сам же душит - вояка!

- А раз больно, чего ж тут такого! Я думал, он мне кость сломал, даже хрустнуло.

И когда Конюхов, несмотря на мольбы, повёл Петухова на перевязочный, куда сносили не только раненых, но почему-то и погибших в бою, Петухов, видя, что лицо политрука стало серым, сказал, словно для того, чтобы вызвать у него бодрость:

- Вы не расстраивайтесь, что так получилось. Ведь в гражданскую войну нам ещё хуже было, а ведь ничего - победили. Мы в школе проходили: когда совсем плохо было, Ленин сказал, что такой, как мы, народ победить нельзя, а Ленин всякие враки не терпел и всегда говорил только правду - его правда и получилась, а теперь разве сравнишь! Тогда даже не все толком знали, что такое Советская власть для народа, а теперь все знают. - Вздохнул: - Только я не понимаю, почему атака - и без знамени? Со знаменем лучше же.

- Ты комсомолец?

- А как же!

- Боязно было?

- А я ничего не соображал, просто побежал, как все, ну а потом, - он вздохнул, - ничего ясно не помню. Конечно, страшно, но, когда ты как сумасшедший, тогда не совсем страшно.

- Закурим? - предложил Конюхов.

- Если хотите.

- Значит, некурящий, - похвалил Конюхов. - А вот если я тебе как комсомольцу скажу, что это ещё не бой, а так, схватка? Ведь нам на рубеже надо ещё выстоять.

- Ну что ж, пожалуйста.

- И много дней нас фашист будет атаковать, уже всерьез, не с маху. Сейчас только-только отбились, а частей рядом наших пет.

- Знаете, - сказал проникновенно Петухов, - вот как Ленин правду всегда говорил, надо и вам сказать всем, что мы сейчас фашистов не разбили насовсем. А то некоторые думают, после того как мы их тут побили, больше её полезут.

- Кто так думает?

- Ну и я тоже, конечно, так думал, - признался Петухов с виноватой улыбкой.

- Ты что же, не слышал по радио, её читал в газетах, какой силой они на нас внезапно обрушились, как далеко вторглись?

- А раз все так, как мы их, бьют, - быстро и радостно сказал Петухов, - и даже лучше, чем мы, - значит, можем, сегодня совсем другая получается обстановка.

- Знаешь, - сухо произнёс Конюхов, - если правду приукрашивать, она уже не правда, а враньё. Так?

- Так, - грустно согласился Петухов.

- Но сейчас самая лучшая наша правда, что мы на своем пятачке фашистов сбили. Вот это и должно светить и тебе и мне, может, на всю жизнь для большего.

Батальон окопался, и, против ожидания Конюхова, им придали батарею и три двухбашенных танка с пулемётным вооружением. Почти две недели они здесь вели оборонительные бои, в которых и шло обучение людей воинскому делу. А потом они отходили под бомбёжками, неся раненых, пулемёты с подбитых танков, и тащили на себе, как бурлаки, запрягшись в лямки, две оставшиеся целыми пушки, снаряды к ним бережно несли на руках. Во время отхода Конюхов с Петуховым не виделся, тот стыдливо прятался от него, так как сбитые ноги его были спеленаты портянками, а сапоги он нёс за спиной, прячась даже от своего отделённого.

25

Помощник начальника штаба дивизии по связи подполковник, доктор технических наук Беликов до войны руководил кафедрой в институте связи, а также возглавлял группу конструкторов в одном из закрытых научных учреждений, работающих по специальному заданию Наркомата обороны. В эту группу по его настойчивой рекомендации был зачислен изобретатель, радиолюбитель, некий Красовский, человек безусловно одаренный, но с чрезвычайно трудным характером.

Не имея систематизированного специального образования, Красовский обладал высокой творческой способностью технического воображения. Недостатки фундаментальных знаний он восполнял напористой дерзкой фантазией человека, убеждённого в том, что его призвание - свершить научное открытие.