В полдень на солнечной стороне

Соня пристально посмотрела в глаза Беликову, сказала:

- Я знаю, о чём вы думаете и так окольно говорите.

- Если б я тебе фактическим отцом был, - вздохнул Беликов, - я бы слова так деликатно не вышаривал, а просто сказал бы: «Не наломай поспешно дров по этой линии», - и точка. - Признался смущенно: - И личное дело этого младшего лейтенанта Петухова из штаба полка запрашивал. Биография куцая. Школа, курсы младших командиров, фронт. Взысканий пока не имеет.

- Что значит - пока?! - воскликнула Соня. - Вот вы как предвзято к нему уже заранее относитесь. - И повторила с презрением. - «Пока не имеет». А награды? Был ранен и остался в строю.

- Вот, - уныло сказал Беликов. - Я так и предполагал. - И добавил сокрушенно: - Нет в вашей красовской породе никаких тормозов, берёте с места сразу на третьей скорости, пока не расшибетесь.

Беликов погладил седые волосы, как бы увенчавшие его лысое чело серебряным венком, усмехнулся:

- Нет таких письменных правил, которые наподобие воинского устава обобщали бы в себе практический и научный опыт для руководства и исполнения. Но все же скажу откровенно: Красовский, я знаю, любил свою жену с отчаянной силой, но выражал эту свою любовь в основном тем, что хотел ей доказать, какая он яркая, достойная большой любви с её стороны личность. А когда у него что не получалось в работе, усугублял своё душевное состояние тем, что пытался тогда внушить ей обратное, будто он во всем её недостойный, и она в нём во всём ошиблась. От этих крайностей и страдал без всякого к себе и другим милосердия. Вот я по опыту своей жизни и других и предупреждаю от скоропалительных крайностей.

Потупился, признался:

- Сам-то я тоже с ходу в свою Александру врезался. В конной армии служил. Остановились на ночлег у вдовы-солдатки, совсем молоденькой, тихая такая, добрая, я с ней и слов особенных не сказал - видел, как на стол мне аккуратно накрыла, смотрела, как я горячую картошку хватал и давился от голодного аппетита. Предложила обмундирование постирать. Но я застеснялся, сменки не было. Она мне своё женское надеть одолжила. А как я её сарафан на себя накинул, смеяться стала. Такая девчушка... Ну я её на руки взял, она обмерла, глаза закрыла. С самых тех пор - жена. Теперь, сама знаешь, дама солидная, строгая, а для меня она на всю жизнь той осталась, обмершей, с глазами закрытыми. - И Беликов вдруг встревожился: - Может, это я зря тебе рассказал? Но что делать, если правда.

Соня расцеловала одутловатые, обвисшие щеки Беликова.

- Вот вы какой настоящий! - воскликнула она в восторге.

Хотя Беликов и поручил новоназначенному помначштаба дивизии по связи полковнику Боброву заботиться о Соне в пределах, дозволенных распорядком армейской службы, но, когда после отъезда Беликова Соня попросила нового начальника, чтобы он перевёл её в разведотдел радисткой, он пообещал содействовать, не собираясь сдержать своё обещание, и только этим проявил свою заботу о Соне.

Понятие фронта и тыла в действующей армии относительно.

Для ротного командира вызов в штаб полка - это уже тыл, а из штаба полка в штаб дивизии - почти глубокий тыл, где после передовой все выглядит монументально, значительно и комфортабельно.

Здесь, в районе расположения штаба дивизии, проводились слёты снайперов, петеэровцев, кавалеров орденов, завершавшиеся концертами самодеятельности. Существовали и краткосрочные места отдыха для особо отличившихся в боях солдат. Командиров подразделений поочерёдно вызывали с передовой на семинарские занятия по повышению воинской квалификации, обмену боевым опытом, знакомили с различного рода нововведениями в тактике и применением новых систем оружия. Лекции читали начальники отделов - о партийно-воспитательной работе, о морально-политическом состоянии в войсках противника, о трудовых подвигах советского народа. Всё это фактически было подобно тем мероприятиям, какие проводили в мирные дни для работников районного масштаба, скажем, в областном центре.

Помимо того, что это значительно содействовало повышению военного мастерства личного состава, а также политического и культурного уровня, во всем этом скрывалось одно особое обстоятельство, которое для психологов могло бы стать источником обобщающих значительных открытий в сфере проблем формирования человеческой личности в нечеловечески тяжёлых условиях войны.

То, что на войне незыблемо действовали обычаи советской жизни и ничто не могло их ослабить и нарушить, также содействовало воодушевлению воинов на терпеливый подвиг.

Как в мирной жизни чествовали передовиков производства, и они делились своим передовым опытом, так и на фронте чествовали героев, и они передавали свой опыт тем, кто не был ещё героем.

Как в мирной жизни коммунисты были главными человекосоветчиками, так п армейские коммунисты на фронте.

Поэтому к политотдельцу, какое бы высокое звание он ни имел, рядовой боец обращался с любым личным вопросом так же, как он мог, будучи гражданским, обратиться к любому работнику обкома партии.