В понедельник дела не делаются

«Вот этот вот сазан, к примеру! Зако-онник законный… Тридцать лет всего сопляку, в сыновья мне годится… почти… а спеси, как у генерала от инфантерии! Когда пришел только, мя-а-агко стелил… Некоторые дурни наши радовались… Окоротит, мол, Коваленку, который записал всех своих представлениями… А чего Коваленко? Коваленко понятный на все сто… Служака, червь бумажный… И не сказать ведь, что без понятия мужик… когда нужно… К РУБОПу так вообще он приветлив, все задумки их поддерживает… Даже авантюрные… А этот! В тридцать лет всё имеет, иномарка, навороченная за четырнадцать штук «бакинских»… Хата в элитном доме! В отпуск в Турцию летал! Что значит, лапа в Москве охрененная! Ничего не боится, с Катаевым корешится в открытую… Рога отмазывает в наглую…»

Жутковато сделалось Сомову. До рези в мочевом пузыре стало обидно. Без малого четверть века в ментуре отмантулить, и на старости лет лопнуть? На «нет» всё свести?! Шальная мысль о том, чтобы спалить нового прокурора на связи с криминалом у него, конечно, ворохнулась, но он, многажды прожигавший кафтан, отмахнулся от нее.

«Чур меня! Сейчас времена другие! Руководящей и направляющей нету. Сейчас даже не связи всё решают! Только “зелёные”!»

Евгений Николаевич откинулся, расслабленно подпёр спиною стену. Налил себе пива, а пить не торопился. Наблюдал, как в бокале с едва слышным пришепётыванием оседала, съёживалась белоснежная шапочка пены.

Трель курил, на часы несколько раз взглянул. Пауза резиново затягивалась.

Но тут весьма кстати в предбанник вернулись Кораблёв с Пал Палычем. Продувная физиономия тыловика сияла, лысина матово переливалась.

– Эт тебе, Александр Михалыч, не бумажки в кабинете перекладывать! Тута головой думать надо!

Оказалось, что они сгоняли три партии на бильярде, и во всех трех Пал Палыч одержал сокрушительные победы.

Опомнившись, вспомнили про первопричину празднества. Про то, что это как бы отвальная в отпуск у Сомова. За хорошее дело подняли рюмахи. Полную выпил только Кораблёв, досаду поражения прижигая. Остальные рассчитывали свои силы, выступали технично.

Тема про недалекий отдых Сомова, про предстоящую его поездку в ведомственный милицейский санаторий «Салют», что в Сочи, быстро исчерпалась.

Начальник милиции первым не выдержал благостной жвачки. Его мучило то, что на главную тему сколь либо обстоятельного разговора вообще не получилось, собеседник ударил скользким хвостом и ушёл на глубину.

– Олег Андреевич, а чего мне от областной проверки ждать? Много укрытых-то на учёт поставите?

– Не знаю пока, не доложили, – под усмешечку-язву Трель пожал плечами.

Он был космически далёк от этой проблемы. Ведал лишь, что учёт и регистрация у ментов больное место, их за это дело крепко на кукан насаживают. Ведомственные болячки милиции его не беспокоили. Стратегический замысел при инициировании проверки преследовался – поставить на место зарвавшегося зама. Рыжего дылду Коваленко, возомнившего о себе, что он – пуп Земли, центр Вселенной. Почти в открытую заявлявшего, что новый прокурор в следствии – профан, мол, все вопросы на этом участке решает он, Коваленко.

Как белый день стало ясно, что зама душит чёрная жаба за то, что его опрокинули с должностью. Примеривал, наверное, себя к прокурорскому креслу?

«Ничего, пусть охолодится. Пускай узнает, кто в доме хозяин», – прокурор сделал большой глоток пива.

В области ему был дан карт-бланш. Там тоже многие полагали, что Коваленко занесся не по чину. Постоянно пускается в споры, пишет рапорты, сутяжничает. В общем, создает проблемы на ровном месте. Лояльно к нему относился лишь начальник следственного управления. Но тот на современном этапе сам пребывает в немилости у Папы.

Пал Палыч врубил музыку. Как и следовало ожидать, ничего путного услышать в компании ментов невозможно. На березах яблоки не растут.

Из динамиков женский голос проговорил заученно:

– Граждане и товарищи! Дамы и господа! Для вас исполняет свои песни Александр Новиков…

И следом под примитивное ботанье клавишных дребезжащий выпендрёжный тенорок затянул:

Вези меня, извозчик,
По гулкой мостовой…

Трель мучительно скривился, как от острой зубной боли, с которой к врачу без очереди пропускают.

– Пал Палыч, найди чего попристойней!

Майор деловито насупил брови, покопался в ящике рядом с хромированным корпусом чрезмерно внешне навороченного, а внутри самопального китайского «Панасоника».

– Во, Альбано и Ромино Пауэр…

– Заводи! Лучше итальяшки, чем этот вахлак!

Прокурор ощущал действие алкоголя прежде всего по утрате рациональности. Появилась возможность совершать лишние поступки.

Так он легко согласился на приглашение Сомова вновь наведаться в парную. Это после водки и изобильной закуски! Это же сущая Хиросима для человеческого организма.

Сомов ринулся в парную, которая прогрелась, как геенна. Он не привык так быстро складывать крылья.

«Один хер, ты пацан супротив меня! Три-адцать лет! Думаешь, самый умный, что ли? Самый деловой? Не-е, мы ещё покувыркаемся!»