В потемках

Рассвет кроваво брызнул сквозь алый плащ спасителя на северо-восточном витраже центрального купола. Ивоун впервые видел этот витраж, озаренный солнцем. Прежде Ивоун никогда не появлялся в храме в столь ранний час. Он привык к тусклым краскам изображения. А оказалось, что смотреть витраж надо на восходе. Видимо, и в этом была своя символика. Ивоун всегда приходил в восторг, когда открывал что-то новое, еще неизвестное. Храм для него был вселенной, такой же загадочной и неизученной, как и настоящая вселенная. Ивоун пожалел, что никогда уже не добавит в свою книгу ни одной новой страницы. Его открытие останется в дневнике.

Утром он пробудился с радостным чувством. Что-то хорошее сулил ему сегодняшний день. Что же именно? Он помнит, что засыпая, почти с вожделением думал о предстоящем дне. Да, вспомнил. Он намеревался взобраться на верхнюю площадку к основанию главного шпиля, туда, где изваяна мадонна, похожая на Дьелу.

Точно взрыв бомбы прогромыхал в отдалении первый удар. И сразу загрохотало со все сторон.

Он шел по винтовой лестнице. Пахло каменной сыростью и тленом. Воздух проникал в редкие и узкие бойницы. Сейчас в них видны были городские улицы, еще не полностью заваленные автомобилям. Большинство зданий пока что возвышались над горами битого дома.

На площадке первого яруса он остановился перевести дух. Редко даже кто из молодых способен подняться по винтовой лестнице без отдыха. И у хорошо тренированных спортсменов перед концом подъема начинало сводить икры судорогами. Ивоун не был ни молодым, ни спортсменом, зато у него многолетняя привычка взбираться по этим лестницам.

Он одолевал уже половину пути к второму ярусу, когда снизу донеслись голоса.

Ивоун ненадолго задержался возле бойницы. Прямо перед ним виднелась одна из восьми гор автомобильного лома. Ивоун на глаз пытался определить, что в Старой Пиране уже захоронено под автомобилями. В одном месте из-под слоя железного лома там и сям выглядывали ветви. То был старинный королевский парк. Листва уже побурела и сейчас трудно сказать отчего: то ли от того, что сломаны ветви, то ли просто пришло время. Как-никак была поздняя осень. Может быть, кое-где есть еще и живые ветви. Только уж ни одна из них никогда больше не зазеленеет. К весне их погребет свалка.

Ивоун вторично услышал голос Пловы, на этот раз близко.

— Поторапливайся, старичок. Летчик не станет ждать. Нужно успеть. Ты давай-ка, пиши чек. Я поднимусь раньше. Когда он увидит чек, он, еще покружится, подождет.

Спустя минуту:

— Не жилься — пиши, пиши, — настаивала Плова. — Надо же когда-то начинать тратить свои миллион. Число и подпись. — подсказала она. — Теперь отдай мне. Да отпусти ты, дурачок, а то порвем.

— Плова, куда же ты? Я не поспеваю, — взмолился Ахаз.

— Захочешь, так поспеешь.

— Я задохнусь.

— Ну и подыхай. — бросила безжалостная Плова.

На миг в глазах Пловы сверкнул испуг. Но, увидев, что Ивоун один и не намеревается мешать ей, она молча прошмыгнула мимо.

Выходит, Плова добилась своего. Брил помог ей связаться с вертолетчиком и они сторговались. Если так. вертолет вот-вот должен появиться. Ивоун ускорил шаги. Внизу тяжело сопел Ахаз и изредка взывал:

— Плова! Плова!

Но та уже вряд ли в слышала его.

Выглянув в бойницу, Ивоун увидел Плову, отважно свесившуюся над оградительной решеткой. Ее разметанные волосы трепало ветром, по лицу катился пот. Одной рукой она держалась за перила, другой размахивала, показывая вертолетчику чек, только что подписанный Ахазом. Ивоун увидел вертолет, круживший над шпилем. Стрижи и дикие голуби переполошились. Их гнезда были налеплены повсюду на карнизах и мраморных фигурках, украшающих сток.

Вертолет сделал несколько кругов. Острие шпиля мешало зависнуть ниже. С ближней стрелы виадука автомобили сейчас не сыпались. У вертолетчика в распоряжении находилась лишь небольшая дыра, по которой он мог опуститься а взмыть. Должно быть, это требовало немалого искусства. Косые лучи солнца скользили по пилотской кабине. Ивоун увидел, как из открытой дверцы выскользнула и расправилась в падении веревочная лестница. Плова свесилась через перила, пыталась одной рукой поймать ускользающий конец веревочной лестницы. Другая рука у нее занята чеком. Наконец, она догадалась спрятать чек за пазуху. Все же у нее крепкие нервы и отличное здоровье. Не каждый человек решится даже заглянуть вниз через перила с такой высоты, а она почти совсем повисла над бездной и хоть бы что.

Ей таки удалось поймать конец веревки и подтянуть лестницу ближе к решетке. Плова отважно перевесила одну ногу через перила, нащупывая ненадежную уплывающую опору веревочной ступеньки.