В русском жанре. Из жизни читателя

О большой и тайной власти Петра Павленко говорили мно­го. Самая растиражированная, но, кажется, не вполне под­тверждённая история о том, как он присутствовал на Лубян­ке во время допроса Мандельштама и пристыдил поэта за малодушие. Я же слышал в Крыму восхищённую беседу двух провинциальных писателей о том времени, когда там посе­лился Павленко.

— На пленуме сказал первому секретарю: вы не соответ­ствуете занимаемой должности, и скоро я вам это докажу. Уехал в Москву, вернулся, и сразу новый пленум — вопрос об освобождении товарища такого-то. Вот так!

Да... Вот времена были! Симонов тоже из тех времён, а не из шестидесятых.

***

Чекисты убили Есенина?

А «До свиданья, друг мой, до свиданья» — тоже чекисты написали? И «Слушай, поганое сердце...», и «На рукаве своём повешусь...».

***

Не люблю «традиционных сборов» и возгласов «а помнишь?». Помню.

Но вспоминать не хочу.

Ведь то было с теми, совсем другими, 20—30—40—50 лет назад, а какими они-мы стали сейчас? И как их-нас соотне­сти друг с другом заново? И уж вовсе нестерпимо неискренне умиляться фото чужих детей и внуков, ловя меж тем взгляды на себе и отвечая взглядом: да, украсило тебя-меня время!

***

... Было четыре часа утра, час, когда уже окончательно сги­нуло вчера (в три оно ещё было живо) и не началось сегод­ня (в пять оно уже есть); час пробуждения младенцев, котов и пьяниц, час ухода умирающих.

2012