В садах Эпикура

Некролог об Н. А. Машкине поместили в четвертом номере Вестника Древней Истории. Он вышел к лету 1951 года. Писала некролог Тамара Михайловна. Она подарила мне оттиск с надписью: «На память ученику Николая Александровича Алексею Леонидовичу Кацу». К этому времени мне уже пришлось доказать свою преданность учителю. Но обо всем по порядку.

Начались мытарства с зачислением в аспирантуру. Приказ на этот счет издавало Министерство Высшего Образования. Шли дни, мы болтались между небом и землей. Прошло 1 октября – официальный срок начала занятий аспирантов. Приказа не было. В ректорате называли число, когда приказ появится, мы приходили за результатами, узнавали, что ничего нет. Наконец, приказ появился. В нем обнаружились дикие несуразицы. С нашей кафедры оказался непринятым Стучевский, сдавший все экзамены на «отлично». С великим трудом добились его зачисления в заочную аспирантуру. Стучевский отправился работать в Ашхабад. Не прошел с кафедры Новой Истории Саша Зильберг – фронтовик, отлично сдавший экзамены. В то же время прошли, получившие «четверки» обладатели менее сверкающих фамилий. Зильберг написал письмо в ЦК ВКП(б), кажется, на имя Сталина. В дело вмешался секретарь партбюро Волобуев. После долгих проволочек Зильберга зачислили в аспирантуру. Он устроил вечер, на котором представил свою невесту – пухленькую девочку. Через некоторое время он женился. С восторгом рассказал мне, как в первую брачную ночь лишился сознания от избытка чувств. Саша Зильберг признался, смущаясь, что был девственником. Вот он, фронтовик! Артиллерист Зильберг мог с полным основанием громко пропеть: «Наши жены – пушки заряженны! Вот вам наши жены!»

Так или иначе я стаж аспирантом и получил аспирантское удостоверение № 2003. Руководство мною взял А. Г. Бокщанин, исполнявший в тот момент обязанности заведующего кафедрой. Пожалуй, теперь уместно рассказать о наших с ним отношениях, хорошо начавшихся и плохо окончившихся. Виноват в таком конце, наверное, я, но поступить по-другому не мог.

А. Г. Бокщанин приближался к 50 годам. Он увлекательно читал лекции, но не пользовался репутацией большого ученого. К 1950 г. он опубликовал несколько статей, главным образом, по проблемам Ранней Империи. Характер у него был задорный, он никого не любил, но всех боялся. А. Г. Бокщанин жил в перепуганности. Отец его – капитан царской армии – служил в охране Кремля, но умер от тифа еще в 1918 году. В белогвардейцах он не оказался, репрессировать его тоже не успели. Это безусловно являлось удачей. Но чин и служба его, конечно же, не были популярны вообще, и в 30-е гг. особенно. Вот тогда – А. Г. Бокщанин и натерпелся страху. В партию он не вступал, но всячески доказывал, что он беспартийный большевик.