В садах Эпикура

Постепенно я закончил работу по историографии кризиса 3-го века. Получились 64 страницы текста на машинке. К. К. Зельин прочитал работу, посоветовал выделить кое-какие части для доклада. Между прочим, он все время следил за моей работой, и на этот раз изложение получилось последовательным. Т. М. Шепунова передала мне отзыв Константина Константиновича: «У Алексея Леонидовича получился дельный доклад». Я его прочитал на семинаре. Мне задали немало вопросов, на которые я ответил. Потом я выслушал замечания. Обсуждение продолжалось и на следующем занятии. Здесь я высказался по общим проблемам Древней Истории. К. К. Зельин отнесся очень одобрительно к моему выступлению. Я приведу здесь сказанное мною. Дело в том, что в 1950 году я высказался против схематизма в истории, прикрываемого ссылками на исторический материализм. Я сказал: «Основные возражения, которые мне были сделаны, относятся к той части работы, где я, полемизируя с Ковалевым, указываю на то, что Римская Империя не может считаться непосредственным продолжением развития исторического процесса, качало которому было положено в 3-ем тысячелетии до н. э… С. И. Ковалев и А. Б. Ранович рассматривают историю Римской империи как заключительный этап развития рабовладельческой формации, переживавшейся Средиземноморьем. С. И. Ковалев ясно говорит, что начало развития рабовладельческого строя относится к 3-му тысячелетию и его пагубные последствия сказались во времена Империи. Ранович начинает кризис рабовладения с 1-го в. н. э. Эти взгляды, по мнению их авторов, вскрывают закономерность исторического процесса, на примере рабовладельческой формации. Возникает вопрос, что такое вскрыть закономерность исторического процесса? Значит ли это, что, изучая историю народов в рамках данной формации, мы должны рассматривать эту историю, как этапы развития формации, вытекающие один из другого. Значит ли это, что восточное рабство непосредственный предшественник греческого, а греческое – предшественник римского? Можно ли историю Средиземноморья рассматривать как историю последовательного развития рабовладельческой формации с 3-го тысячелетия до н. э.? Или, может быть, историю Средиземноморья следует рассматривать как историю самостоятельно развивавшихся народов, переживавших период рабовладения, находившихся в известных связях, но далеко не представлявших собою единства. Думаю, что последнее более верно. Мне указывали, что моя точка зрения не дает возможности рассматривать эллинизм как стадию развития рабовладения. Думаю, что это несправедливый упрек, эллинизм – стадия рабовладения, сущность которой еще предстоит вскрыть. Но это не значит, что все Средиземноморье переживало эту стадию одновременно без всяких местных особенностей. То же самое в период Империи. Одни страны, входившие в ее состав, находились на стадии распадения рабовладения, в других странах были еще сильны пережитки родового строя. Я думаю, что взгляды Ковалева и Рановича сводятся к тому, что они историю народов втискивают в прокрустово ложе своих социологических воззрений.

Что такое вскрыть закономерность исторического развития? Позволю себе высказать свои соображения. Основные положения исторического материализма сводятся в конечном счете к тому, что уровень развития производительных сил определяет форму производственных отношений, в свою очередь являющихся базисом для надстройки. Вскрыть закономерности исторического развития и значит вскрыть взаимодействие этих факторов на конкретной истории народов. Обобщения сводятся к тому, что все народы в основном пережили определенные формации, обусловленные уровнем развития производства. Но это не исключает особенностей, обусловленных конкретными условиями, не означает, что эти особенности определяются стадиальностью развития. Вот почему Маркс рассматривает формы античной и восточной собственности не как определенные стадии развития производственных отношений рабовладельческой формации, а как форму, обусловленную конкретными условиями жизни общества. Вот почему феодализм рассматривается на примере Франции, а капитализм – Англии, где эти формации наиболее ярко выражены. Вот почему нельзя Римскую Империю рассматривать, как последний этап развития рабовладения всего Средиземноморья, вытекающий из греческого рабства, которое якобы, по выражению С. И. Ковалева исчерпало производительные силы Средиземноморья. Производительные силы исчерпать нельзя, им можно мешать развиваться, а это разные вещи. Таким образом, мне кажется, что история Рима – это типичный пример зарождения, развития и упадка рабовладения. Рим пережил в своем развитии периоды подъема и упадка, а в силу особенностей рабовладения, о чем говорит Энгельс, период подъема и упадка пережили страны, входившие в сферу римского влияния. История Империи может рассматриваться как этап в развитии Средиземноморья, а не этап в развитии рабовладельческой формации. То же самое думаю об эллинизме».