В садах Эпикура

Наступил понедельник, и я направился в Министерство просвещения Киргизской ССР. Оно размещалось в довольно заплеванном двухэтажном доме с печным отоплением. Не найдя живой души на первом этаже, я поднялся на второй. Там в одной из комнат я обнаружил высокую интересную женщину кавказского вида и спросил, как мне увидеть министра. Министр отсутствовал. Он находился в Москве. Я показал свои документы о направлении на работу. Моего приезда, оказывается, ждали. Женщина повела меня к начальнику отдела вузов – Мусахунову. На меня невесело посмотрел высокий широкоплечий мужчина с раскосыми маленькими глазами. Сказал с сильным акцентом: «Приехал? Хорошо… Кандидат наук? Хорошо… Где устроился? В гостинице? Хорошо… Подожди в коридоре, придет Джолонов – заместитель министра». Я вышел в коридор, сел на стул, приставленный к стене и погрузился в чтение превосходной поэмы Некрасова «Рыцарь на час». Нет! Весело мне не было. Мимо ходили люди, смотрели на меня с любопытством. Никто ни о чем не спрашивал. Прошло не меньше двух часов, прежде чем мне сказали, что заместитель министра у себя и ждет меня. На таком высоком административном уровне я оказался впервые, тем не менее робости не испытывал. Впрочем, особой самоуверенности – тоже. Шевелилось во мне тревожное чувство: вдруг нет работы, вдруг не подхожу, вдруг не понравлюсь… Я хотел работы, но на пути к ней испытал немало разочарований и теперь невольно расценивал место во Фрунзе, как благодеяние. Скверное это чувство. Но оно у меня было. Я вошел в довольно просторную комнату с ковром на полу. Из-за письменного стола поднялся и пошел мне навстречу отлично одетый мужчина несколько старше меня, приятное интеллигентное лицо, легкая походка, запросто поданная рука – все это подкупало. Он заговорил на хорошем русском языке: «Как доехали из Москвы? Понравился ли город? Где остановились?» Я ответил: «Город мне понравился. Особенно приятна по-весеннему светлая погода. Красивы, должно быть, летом тополя». Заместитель министра Джолонов сказал, что все устроится, попросил меня заполнить листок по учету кадров и написать автобиографию. Приказ будет, Мусахунов все оформит. Насчет квартиры? Министерство квартир не имеет. В городе легко снять частную квартиру. Какая плата? Рублей 250 в месяц. Две-три комнаты. Ваша зарплата с надбавкой за отдаленность более 3000 рублей. Этого достаточно. Вот здесь-то я вполне искренне согласился – конечно достаточно! Восторг был, конечно, преждевременным. Но цифра эта ошеломляла беднягу доцента – новобранца. Мы расстались с заместителем министра друзьями навеки! У хмурого Мусахунова я заполнил нужные документы, спросил: «Можно подождать приказ?» Тот ответил: «Иди погуляй! Посмотри еще раз город, приходи завтра!» Я пришел завтра и послезавтра – приказа не было. На вопрос, в чем дело, ответили: «Ищем место!» Я захотел крикнуть: «Как?» Но не крикнул, а сказал: «А почему вы не нашли его, пока я оставался в Москве??» Женщина, которая вела со мной разговор, развела руками, к Джолонову и Мусахунову посоветовала не ходить, а подождать. Я пошел в гостиницу. Вид у меня был, наверное, рассеянный. Проходя через Дубовый парк, я услышал хриплый голос: «Молодой человек! Не нужно так задумываться!» Поднял глаза и увидел сильно пьяную женщину с растрепанными волосами. Это она рекомендовала мне взглянуть на мир с улыбкой. Я улыбнулся и двинулся в грязную, но аппетитную чайхану, что помещалась напротив кинотеатра «Ала-Тоо». Здесь я проедал на шашлыке последние деньги в предвкушении трехтысячной зарплаты. На душе было грустно, но оптимистично.

Я еще в Москве знал, что во Фрунзенском Заочном Пединституте нет мест. Но ведь меня туда направили не по знакомству, мне прислали подъемные на дорогу. Знали же министерские работники, что они делают. Так я размышлял, и в мыслях моих были безусловные элементы логики. Но именно логика-то в данном случае оказывалась абсолютно лишней… Я приехал, а места все-таки не существовало. А ведь ждали приезда К. Гришкова и С. Зильберга. Для начала я тихо удивлялся.

Между тем я имел адрес одного из преподавателей Заочного Пединститута, защитившего диссертацию по истории КПСС несколько раньше меня. Фамилия молодого ученого была Глускин. Адрес его я получил в отделе аспирантуры Университета от какого-то секретаря. Он мне сообщил, что Иосиф Наумович Глускин в ближайшей перспективе декан Исторического факультета, где мне предстояло преподавать. Располагая безусловным запасом времени, я направился с визитом к Глускину.