В садах Эпикура

Так или иначе – Сталин, Молотов и Ворошилов стали той политической силой, которая нуждалась в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Нашлись у них и соратники. Сложилась клика, которая, подобно Директории во Франции, никого, кроме себя, не представляла. Что отличает ее от Директории? Директора присваивали громадные суммы из государственной казны на оплату дорогих куртизанок. Иначе они не могли поступать при господстве частной собственности. У нас она была ликвидирована, и потребности новоявленных директоров обеспечивались всем достоянием громадного государства. Они им и пользовались. Ни французская Директория, ни кутилы, возглавлявшие Вторую империю, не годятся даже в подметки одному Лаврентию Павловичу Берии, об экстравагантных похождениях которого известно из вполне официальных, а следовательно, и неполных, источников. Но жило слишком много людей, которые могли бы уличить в фальсификации. Примаков, например, говорил, что в книге о червоном казачестве хвалят тех, кто к нему никакого отношения не имел. Вот здесь-то и была организована бешеная пропаганда культа личности под аккомпанемент репрессий. Нужно было убрать не только маршалов, превосходивших талантами луганского слесаря, и лиц, знавших подлинную роль Сталина в революционной борьбе, отношения к нему В. И. Ленина, но и множество рядовых интеллигентов, переживших в достаточно зрелом возрасте «10 дней, которые потрясли мир». Культ был нужен Сталину, а культ без репрессий и беззаконий не бывает. Это подтверждается всей историей деспотизма, начиная от времен Вавилонских патеси. Впрочем, они и в подметки не годятся Сталину. Бессмысленно искать у Сталина паранойдов. Римские императоры, абсолютные монархи и даже Наполеон, психически совершенно нормальные, стремились сами вникать в мелочи дел, стягивали к себе нити государственной политики, не доверяли министрам и приближенным. Такова логика развития авторитарной власти, ведущей борьбу не только против реальной оппозиции, но и против ее тени, которую сама же эта власть и отбрасывает. Диктаторские режимы – трусливые режимы.

Вот как я представляю себе сталинскую эпопею. Упрощенно? Примитивно? А почему, собственно, требуются усложнения? Почему доступны рядовому пониманию «Варфоломеевская ночь», войны «Алой и Белой роз», политические интриги турецких султанов и византийских императоров и т. д. В моих выводах есть одно преимущество: они что-то объясняют. Между тем, все имеющиеся на сей счет опубликованные объяснения не объясняют ровным счетом ничего. Ну а как же оценить Сталина, отделить хорошее от плохого, показать многогранность этого трагического характера? Точно так же, как мы оцениваем бочку меда с ложкой дегтя, только существенно исправив пропорции. Драгоценный напиток выплескивается. Ничего трагического в Сталине нет. Трагичен Мюнцер, Робеспьер, Маркс, Ленин. Что касается Сталина, то он не более трагичен, чем Фуше или Талейран. А какова же его роль во время войны и на крутых поворотах истории? Полагаю, что он с ней справился плохо. Чудесный народ, к которому я решительно причисляю и себя, и Женю, и мою девочку Наташку, и тебя, Брохес, вынес великие испытания и Сталина в том числе!

Пожалуй, я написал самую сложную для меня главу в моих записках. Я обещал к ней обратиться в начале их, подвести итог всем фактам, которые я имел в распоряжении. Я это сделал. Перечитал написанное и убедился: логика в нем есть.