В садах Эпикура

Дружба и переписка с Еленой Михайловной имели для меня громадное значение. Именно благодаря им я постоянно находился на научном Олимпе и не подвергался провинциализации. Из письма в письмо, от встречи к встрече она делилась со мной ходом своих мыслей. То, что воплощалось в статьях и монографиях, мне часто сообщалось в письмах. Для меня это было вдвойне важно. Тот факт, что Елена Михайловна вела со мной разговор на таком уровне, поднимал меня в моих собственных глазах. Разумеется, и С. Л. Утченко и К. К. Зельин всегда отвечали на мои вопросы. Но только Елена Михайловна держала меня в курсе своего творчества, делилась громадным творческим опытом. Мне казалось, что она считает меня не слишком скучным собеседником. А это – много! С другой стороны – она оказывала мне громадную поддержку. Я еще напишу, как она восприняла мой «Древний Рим» и другие работы. Сейчас, пожалуй, расскажу о тех случаях, которые произошли после моей болезни, а значит в то время, про которое я писать не собираюсь.

Лежа на спине, я имел время. В тех случаях, когда были силы, читал. За почти годовое лежание я начитал многое. Возникло много мыслей и, прежде всего, по революции рабов. Встав, я написал для «Вестника» статью «Проблема падения Римской Империи в советской историографии». Кроме того, я написал теоретическую статью по некоторым проблемам античности. Для печати она не предназначалась. Историографию я послал в «Вестник» и Елене Михайловне, проблемную – только ей. Было это летом 1966 года. Е. М. Штаерман узнала от С. Л. Утченко, что, по его мнению, статья нуждается в доработке. Мне она написала: «Если вам трудно заниматься переработкой, доверьте это дело мне. Я статью подгоню под их дезидераты. Т. к. теперь меня включили в редколлегию, то в этом не будет ничего особенного, ибо такие дела будут входить в мои обязанности». Разумеется, я с благодарностью согласился. В следующем письме Елена Михайловна сообщила: «Хочу приняться за редактирование вашей статьи для ВДИ. Есть ли у вас на этот счет какие-нибудь дезидераты? Что от статьи хотят в ВДИ, я не знаю, а на мои вопросы получаю туманные ответы. Постараюсь сама сделать что-нибудь, чтобы они заткнулись». Поскольку я не знаю до сих пор, что такое «дезидераты», то у меня их и не нашлось. Тем не менее кое-какие пожелания я высказал и выразил искренние угрызения совести по поводу того, что вынудил ее заниматься ненужным делом. Она ответила: «Зря вы самобичуетесь по поводу того, что я приспособила вашу статью для ВДИ. Мне это вовсе нетрудно, и я с удовольствием сделала маленький перерыв в этом проклятом всемирно-историческом процессе… Я в общем вижу, что и сама учла ваши пожелания еще до того, как получила ваше письмо». На самом деле Елена Михайловна сделала очень многое. Две мои статьи она превратила в одну, и труд ее тем более значителен, что она ведь не согласна с моими общими выводами. Вот как она писала о своих намерениях: «…взялась за вашу статью, т. к. в ВДИ мне сказали, что ее надо сдать до ноября, тогда она пойдет во второй номер. Если вы не возражаете, я хочу несколько сократить первую часть о более отдаленном прошлом и зато расширить раздел о дискуссии в ВДИ, поскольку книга Зейфарта, на которую вы ссылаетесь, нашим читателям не очень известна. Большая трудность для меня сделать так, чтобы из вашего текста не проглядывали мои уши. Ведь дискуссия слишком близко меня касается, чтобы я смогла писать sine ira et studio, особенно когда дело доходит до статьи Каждана. К тому же я все-таки сильно сомневаюсь, что античность погибла не революционным путем, хотя эта точка зрения получает все большее распространение… Однако попытаюсь мобилизовать все познания по части умения доказывать и “за” и “против”, почерпнутые у римских ораторов, и убрать свои уши, замаскировав их до неузнаваемости. Если вы не против предложенных мною изменений, напишите скорее». Но дело даже не в том, что мы не сходились в общих выводах. Видимо, со статьей пришлось повозиться. Елена Михайловна писала: «С вашей статьей он (речь идет о Вите Смирине) уже вынул из меня все кишки. Но теперь, кажется, она, наконец, пойдет во 2-ом или 3-ем номере». Статья вышла во 2-ом номере «Вестника» за 1967 год. На нее обратили внимание, появились ссылки в Исторической Энциклопедии и т. д. Я послал Елене Михайловне письмо, где благодарил ее за такую большую работу и послал в память о ней томик Пастернака. Она мне написала: «Спасибо за Пастернака… Очень рада, что вам понравилось, как получилась статья. Но напрасно вы считаете, что тут мои заслуги. Ведь я шла по вашему тексту и только прибавила дискуссию в ВДИ и скомпоновала с вашей второй статьей, что не составило никакого труда». Ну, я-то знаю, какой труд требовался. Думаю, что теперь совсем понятно, как относилась ко мне Елена Михайловна Штаерман и сколько она для меня сделала.