В самое сердце, или Девочка для Туманова (СИ)

Наверное, мне бы стоило послушаться и забить. Мои жалкие корявые попытки вряд ли имеют значение.

— Хочешь по-настоящему ему помочь? — раздалось почти над ухом. — Если любишь… тебе же не его признание нужно и не эти бессмысленные статейки, репортажи? Тебе ведь нужна его свобода? Он даже может не узнать, кто именно помог, если пожелаешь. Главное — как только ты поговоришь с Хозяином, Туманова выпустят.

Он серьезно? Убрала руки от лица и подняла к нему глаза. Он действительно уверен в своих словах. А надо ли мне это? Никита только что запретил помогать и отрубил все варианты нашего примирения. Я больше ни слова ему не скажу о своих чувствах — просто не смогу. Я не буду навязываться и тем более оправдываться. Но!

Но я хочу, чтобы его неприятности закончились, чтобы дурацкое дело закрыли, а его выпустили. Пусть больше не увижу, но он будет свободен.

— Хорошо. Вы обещаете, что будет именно так?

В груди бушевал ураган. Меня разрывали сомнения, стоит ли соглашаться, но Медведев был очень убедителен. Я безумно хотела спасти Никиту. Пусть он и не узнает об этом никогда. Тем более, чего мне терять? Ну не убьет же меня Евстигнеев! Зачем ему еще и это ко всем тем претензиям, что последнее время сыпятся как из рога изобилия.

К нашей защитной компании как-то незаметно присоединились явные его недоброжелатели, конкуренты, подсовывая все новые и новые факты его нечистоплотности как в политике, так и в бизнесе.

Медведь поднес ко рту большой палец и щелкнул по зубам в известном жесте.

— Зуб даю.

Глава 36

Ощущала себя почти спокойно, пока ехали по городу, и даже когда свернули на Кутузовский. Меня нисколько не удивило, что Евстигнеев может жить здесь. Но когда мы пересекли МКАД, стало по-настоящему тревожно. Зря я, наверное, повелась. Сидя на заднем сиденье черного бронированного Лексуса, нервно сжимая в руках сумочку, поносила свое любопытство и глупость на чем свет стоит. Еще и телефон разбился.

На самом деле, мне просто не хватило времени, чтобы все обдумать. И Туманов не вовремя позвонил. Растерялась, расстроилась и совершила просто немыслимую глупость. Если брат узнает… то есть, если вернусь невредимой, и Ник узнает, он запрет меня, как обещал.

Закусив губу, смотрела на проплывающие мимо элитные поселки, гадая, не в этом ли наша конечная точка. Через силу заставляла себя не думать о реакции Никиты. Как он там сказал? Мои жалкие попытки мешают серьезным людям. Похоже, это моя последняя.

Не понимаю, за что он так со мной? Неужели и правда считает, что действую из жалости или желания загладить вину? Какую вину? Нет такой вины, из-за которой я бы ослушалась брата и рискнула всем: жизнью, карьерой… мог бы чуть-чуть напрячься и понять, что как такового предательства не было. А он, как баран упертый, не хочет ничего видеть. Злость застилает разум. Дурак!

Вот, кажется, и приехали. Небольшой поселок и явно один из самых престижных в Подмосковье. Здесь мало домов, но зато они необычные по дизайну и занимают просто огромную площадь каждый. Охрана на въезде довольно внушительная и создает серьёзное впечатление.

Мы подъехали к одному из самых больших особняков. Медведь поймал в зеркале мой взгляд и подмигнул.

— Не дрейфь, МарьСанна. Тебя уже ждут.

Неужто сам Евстигнеев? Зачем я вообще ему понадобилась? Заткнуть? Так это вроде по-другому делается. В качестве заложницы? Тоже не понимаю. Они что, все еще хотят что-то стрясти с Туманова?

Мне вдруг стало невероятно любопытно. Вдруг повезет, и я все же узнаю, какая между ними связь. Туманов сам ни за что не признается, а откапать мы ничего не смогли.

Медведь припарковался у шикарного трехэтажного дома и вылез из машины. Открыв дверь, помог и мне выбраться наружу. Я не могла не отметить окружающую красоту и роскошь, но тайком подумала, что домик Никиты в лесу гораздо милее и уютнее. Я бы не хотела здесь жить даже, если бы мне преподнесли его на блюдечке с золотой каёмочкой.

Мне открыли дверь и пропустили в дом. Одну. Сам Медведь за мной не последовал, развернулся и отправился в противоположную сторону, по пути переговариваясь с другими охранниками.

Краем уха услышала всего одну фразу, но не поняла, что бы она значила:

— Началось? Рановато.

Боже… меня пугают подобные заявления!

Вошла в огромную гостиную в викторианском стиле, но волнение не давало впечатлиться окружающим великолепием и демонстрацией богатства хозяина.

Что там у них все-таки началось?

— А на нашем канале в прямом эфире срочные новости… — я вздрогнула от внезапного громкого голоса диктора. Странно видеть огромный телевизор в этой изысканной обстановке, но я успела оценить, как дизайнеру все-таки удачно удалось его вписать, прежде, чем услышала, — Никита Туманов, вокруг которого последний месяц кипят нешуточные страсти, как в прессе, так и на нашем канале, буквально пять минут назад был освобожден из-под стражи и вернулся домой. Это еще не окончание дела, Следственный комитет и Прокуратура продолжат разбирательство, но пока что с него сняты все обвинения.