В шаге от рубежа

– Я не хочу терять кого-то ещё. Ты меня плохо слушала? Любого, кто отправит письмо моему брату, ждёт смерть. Тот бастард не шутил. – Поначалу мужчина пытался обращаться к Мэнди на «вы», называл её леди, но, в отличие от привычки вставать при приближении дамы, эти глупости из него выбить удалось быстро.

Самой же воительнице и в голову не приходило, что вождя надо называть как-то иначе и строить с ним беседу не так, как с другими. Её предупреждал выживший Железный человек большого вождя, Огрор пытался подсказывать, что говорить, но их старания не увенчались успехом – Амадинллин слишком долго придумывала слова и сочиняла предложения, от чего сердилась. Ей не хватало словарного запаса Других земель, чтобы правильно изъясняться, и её силы воли хватило всего на одну короткую беседу. Райан не возражал против её привычной манеры общения, лишь спрашивал, что означает то или иное слово. Порой не по одному разу.

– Поражение сделало из тебя труса или глупца? – поинтересовалась Мэнди. Райан снова вскочил на ноги, на этот раз его лицо стало разъярённым, и женщина уже приготовилась отбиваться, но вождь так и не напал на неё. Мужчина потряс здоровыми кулачищами в воздухе – воительнице всегда хотелось иметь такие же, но, увы, природа не наделила её привычными мужскими чертами – и пробурчал что-то невнятное.

– Не понимаю, – заявила Мэнди.

– Ты не знаешь меня! – уже разборчиво ответил вождь. – Я не глупец, а обвинений в трусости и вовсе не потерплю! Не тебе лезть в мужские дела, замараешь и себя, и меня.

– Так ты считаешь, что женщина чести принести не может? Все вы одинаковые, Жестокие люди. В своих Других землях сидите и думаете, что дела только мужские есть. Может это у вас так. У нас не так принято. У нас из женщины и воин будет, и вождём племени она быть может, и торговать, и дом содержать. Делает каждый, что ему по нраву. Женщина у нас не хуже мужчины! Сколько раз уже слышала – развитие у вас какое-то, оружия наделали себе, считаете, что сильнее… Оружие ваше и впрямь сильнее, ваши железные шкуры крепче, но ум ваш не больше нашего! А может и меньше, раз до сих пор женщины для вас слабы. А у них и вовсе нет, раз такое обращение терпят!

– Ты меня ещё и малоумным назвала?

– Нет. – Теперь на ноги поднялась уже и Мэнди. Она была почти одного роста с Райаном, хоть и у́же в плечах, и смотрела в глаза вождю без страха. – Не только тебя. Всех Жестоких людей.

Большой вождь и воительница смотрели друг на друга с минуту, а может, и больше. Люди вокруг замерли, ожидая разрешения конфликта. Мэнди видела, как Огрор понемногу заходил за спину вожака, но вновь сфокусировалась на Райане. Нельзя отводить взгляда первой – это главное правило при разговорах с глупцами.

– Я прощу тебе твоё хамство лишь потому, что ты женщина. Тем более что я обязан тебе спасением. Но была бы ты мужчиной… – Вождь махнул здоровой рукой.

– За твои слова я должна проучить тебя как следует. – Амадинллин сжала руку в кулак. – Но ты ранен. И чужой. Ты привык жить по своим законам и в своём мире, а я – в своём. Меня учили уважать оба мира моих земель и уважать мир Жестоких людей с Других земель, и я постараюсь это сделать.

Драка не состоялась. Оба противника вновь уселись на бревно.

Райан самостоятельно снял с огня кролика и, не дожидаясь, пока он поостынет, разорвал его напополам и протянул часть Мэнди. Отказываться от собственноручно пойманного и распотрошённого зверька, ещё с пяток братьев которого варились в двух больших чанах вместе с травами, орехами и кореньями, было неразумно. Тем более что это мясо предполагалось для вождя и было призвано помочь ему восстановить силы. Предложение разделить трапезу и в доме Мэнди, и, как она слышала, в Других землях считалось актом доброй воли и уважения.

Женщина кивнула в ответ, и некоторое время они оба молча ели. Огрор помешивал похлёбку своей любимой лично выструганной ложкой – он носил её с собой как талисман – и не спускал глаз с Мэнди и Фореста.

– Я не прощу себе, если ты пострадаешь из-за меня. Хоть ты и считаешь себя воином и думаешь, что женщина может рисковать своей жизнью не меньше мужчины – я против. Другой я человек, понимаешь? У меня другой нрав, другие правила, другое… воспитание. Не стану соглашаться с тобой, и не проси. И отпускать тебя отправлять письма, из-за которых тебя убьют, не стану. Ты и без того много сделала для нас. И… а почему ты пришла сюда?

– Духи позвали меня, – начала Мэнди, но большой вождь перебил:

– Это я слышал, хоть и не понимаю этого. Здесь, в землях Бладсвордов, вы как оказались и зачем?

– Духи указали мне отправиться в путь. На большой лодке мы переплыли большую солёную воду и вышли на берег там. – Женщина знала, в какую сторону указывать и Форест её на удивление понял.

– Вы сошли на берег в той стороне? Где Кнайфхелл? Я слышал, что там есть много бухт, за которыми Брейв пытался следить, а Мортон – нет, но чтобы о них знали ещё и вы – это слишком.

– Нас отвёз главарь большой лодки. Он торговал с теми, кто живёт в этих землях.

– А духи твои вели тебя именно сюда?