В шаге от рубежа

– Да нет же! Я болван! – Мужчина хлопнул себя по лбу. – Я искал тех, кому могу доверять я. Но мне нужны те, кто близок с Клейсом, кому доверяет мой брат и у кого он бывает. Или кто бывает у него. Те, кто сообщат ему о необычном послании. Вилстронги уже много лет его друзья, но они не имеют ко мне никакого отношения! Я их и в глаза-то не видел. И я знаю, что он постоянно ездил к ним и продолжает навещать, а ко мне, между прочим, не выбирается. Не так уж и далеко ему…

– Ты говорил не о том.

– Да, да… Или мы можем отправить в Цитадель. Никого, кто отправит письмо в Цитадель, не станут ни в чём обвинять, а лекари обязаны перенаправлять непонятные послания Клейсу! Или лордам, которые преданы королевской семье! Амадинллин, ты верно подметила! – Мэнди не знала, что именно она подметила, и потому только пожала плечами. – Мы выберемся отсюда и найдём проклятых культистов!

Большой вождь придвинулся к ней и обнял, да так крепко, что сам же и заохал – стрела причинила ему вреда больше, чем вражеский меч. Мэнди, не привыкшая к такому проявлению чувств, тем более от малознакомых вождей, замерла, не зная, что положено делать при подобном ритуале в Других землях. Прервал их возглас Огрора и миска с горячей похлёбкой, которую Железный человек сунул почти в лицо женщине – Мэнди очень хорошо почувствовала жар.

– Ужин готов!

Клейс

В своей жизни, и особенно за последние несколько лет, Клейс много ошибался. Он поступал неверно, порой говорил вслух необдуманные вещи, изредка ожидал одного ответа или действия, а получал совершенно иное. Да, он умел лавировать, отличался от родни, а может, и насильно выработал в себе способность быстро реагировать на переменившуюся ситуацию и обходить проблемы, которые были спровоцированы его поведением и решениями. Страх и неуверенность, столь тщательно скрываемые, преследовали его с тех пор, как он стал одним из советников короля, – он предполагал, что на его возвышение над другими лордами повлияла Аалия, – королеве Ферстленда это не составляло труда. Несмотря на то что у Клейса начало получаться самостоятельно зарабатывать уважение жителей Санфелла после смерти сестры, в советнике продолжали развиваться опасения; он сомневался в себе и в том, что находится там, где ему и положено. До тех пор, пока не заболел Гийер.

Плохое самочувствие короля и друга заставило лорда Фореста отстраниться от собственной неуверенности, отгородиться от сомнений и научиться контролировать себя. Если бы ныне Ферстлендом правил тот юный советник, каким Клейс являлся до трагических обстоятельств, это создавало бы больше проблем, чем он решал. Во многом ему приходилось наращивать жёсткость и бескомпромиссность, возводить их слой за слоем, чтобы не поддаваться искушению проявлять излишнее милосердие. Форест вынужденно перекроил всего себя, выучился быть справедливым и честным, но не мягким. Вне зависимости, заслуживал ли человек такого обращения или нет. Но это было не самым сложным.

Куда сложнее было научиться признавать, что друзья, близкие и верные ему люди, способны ошибаться, а неприятные личности – быть правыми.

Клейс потратил много времени, чтобы приучить себя сочувствовать одинаково и простолюдинам, и знатным лордам, требовать от богатых и властных большего, чем от бедняков, от каждого по возможностям. Ценить за труд, несмотря на положение и вклад в казну, – так когда-то говорил Падм, мужчина пожилой, но бодрый и готовый делиться опытом. Он входил в Совет короля и с удовольствием беседовал с юным Форестом. Жаль, что мудрец так и не дожил до того, чтобы увидеть результаты своих трудов. Клейс отправился в подаренный семейством замок, а когда вернулся в столицу и к королю, Падм, постоянно страдавший животом, уже умер.

Форест провёл бессчётное количество часов, тренируя силу воли, усидчивость и способность казаться вежливым и приветливым в любое время и при любых обстоятельствах прежде, чем на улицах ему стали встречаться горожане, искренне выражающие свои любовь и уважение. Регент жертвовал сном и едой, чтобы продолжать тренировки и не забывать, как следует обращаться с оружием; дисциплинировать себя, чтобы находить время на изучение необходимых советнику, а после и правителю, наук.

Несмотря на труды, лишения, мучительные изменения, утраты, каждый день находились те, кто считал – регенту всё досталось лишь из-за родства. Те, кто утверждал, что Клейс только развлекается и ничего не делает, что он не более чем хитрец, подгадавший удачный момент. Никакие новшества и изменения к лучшему не могли заставить такой народ передумать, и если один убеждался, что мужчина занимает своё место по праву, то тут же находились двое, полностью с этим не согласные. И всё же Форест понимал, что правильно поступал.