В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Внутри темно, но хозяинъ зажигаетъ лампу. Эта глупая европейская керосиновая лампа оскорбляетъ меня; но вдругъ мн приходитъ въ голову, что «вчный огонь» древнихъ и былъ какъ разъ керосинъ и, если ужъ гд-нибудь на свт долженъ онъ горть, то, разумется, на Кавказ. Очагъ находится не посреди комнаты, а довольно далеко въ сторон; онъ сложенъ изъ большихъ камней. Здсь и тамъ разбросаны на земл чашки и горшки изъ дерева, глины и желза; насколько я замчаю, мн здсь не прійдется имть дла ни со стилемъ рококо, ни со стилемъ Людовика XVI, я совсмъ не нахожу точно подходящаго стиля, и вдругъ встаетъ у меня передъ глазами залъ пожарной команды тамъ, дома, въ Христіаніи, во всемъ своемъ много разъ оспариваемомъ великолпіи. По стнамъ висятъ ковры. Ага, вліяніе гарема, думаю я, присутствіе нжной женской руки. Я беру лампу и освщаю ковры; это великолпные кавказскіе ковры, старые и новые изъ туго спряденной шерсти, украшенные разноцвтными фигурами. Узоръ персидскій.

Осмотрно и это.

Мн очень бы хотлось немножко приссть, но нтъ ни одного стула; дв кучки сухихъ стеблей папоротника лежать на земл, и я такъ усаживаюсь на одну изъ нихъ, что она трещитъ. Вдругъ я вижу, что въ одномъ углу что-то шевелится и слышу человческій голосъ. Я снова беру лампу и свчу въ уголъ: тамъ лежитъ старая, сморщенная женщина, она щупаетъ передъ собою воздухъ руками, она слпа. Пастухъ, до сихъ поръ не выказывавшій ни малйшихъ слдовъ сентиментальности, длается вдругъ нжнымъ и готовымъ на вс жертвы, онъ торопится успокоить старуху и заботливо укутываетъ ее вновь. Это его мать, думаю я. Мн припоминается, что я читалъ, будто кавказцы ни мало не заботятся о желаніяхъ своихъ женъ, но всегда послушно сообразуются съ приказаніями своихъ матерей. Таковъ обычай. Старуху трудно успокоить, она желаетъ знать, что вокругъ нея происходитъ, и сынъ терпливо растолковываетъ ей это.

Она стара, востроноса, съ провалившимся ртомъ, ея глаза словно затянуты блой, какъ пна, пленкой и никого не узнаютъ. Когда лошадей и коровъ привязываютъ слишкомъ близко къ стн, то он становятся близорукими, — мн приходитъ въ голову, что жребій кавказской женщины подобенъ этому, ее тоже держатъ слишкомъ близко привязанной къ стн. Потому-то она и слпнетъ.

Старуха отдаетъ, повидимому, приказаніе. которому сынъ повинуется, раскладывая на очаг огонь изъ стволовъ папоротника. Потомъ онъ принимается поджаривать на желзной сковород ломтики баранины, бросая по старому языческому обычаю также въ пламя кусочекъ мяса, чтобы умилостивить огонь. Мясо хорошее и жирное и жарится въ собственномъ сал, - правда, при этомъ распространяется нсколько прогорклый запахъ, но когда хозяинъ предлагаетъ и мн кусочекъ мяса, то я беру и мъ. На вкусъ оно странно, но когда мн подкладываютъ еще, то я съдаю и вторую порцію. Этимъ гостепріимствомъ обязанъ я, наврно, старух въ углу и, благодаря моимъ выразительнымъ гримасамъ и знакамъ, ей также даютъ попробовать кусочекъ мяса.

Посл закуски я вновь начинаю помышлять о моихъ изысканіяхъ и стремлюсь начать ихъ съ крыши дома. Тамъ наверху лежали, наврно, трясясь отъ холода, об жены, пока мы здсь угощались; меня положительно оскорбляло, что хозяинъ такъ сердечно относился съ своей матери и въ то же время совершенно забывалъ о женахъ. Я хотлъ вознаградить ихъ за это и дать имъ мдныхъ денегъ, сколько имъ будетъ угодно, если только мн удастся до нихъ добраться. Я вообразилъ себ, что одна изъ нихъ любимая жена пастуха и, дйствительно, очаровательное существо. Человкъ, подобный пастуху, не стоилъ ея, и я хотлъ дать ей это понять. При извстномъ стараніи, мн, можетъ быть, и удалось бы взять надъ нимъ верхъ. Рядомъ съ чисто личнымъ удовлетвореніемъ, которое я могъ бы получить, нисколько не мшало занести маленькое галантное приключеніе на страницы моего дневника.

Кром того, и для любимой жены это будетъ имть значеніе на всю жизнь. Это пробудить ее и, быть можетъ, дастъ на Кавказ толчокъ формальному женскому движенію въ миніатур. Я не хотлъ быть черезчуръ рзкимъ, чтобы не напугать ея, потому что женщина всегда женщина; я подумалъ, что для начала всего лучше написать ей. Человкъ, умющій выводитъ на бумаг такіе смшные зубчики, несомннно, заслужилъ бы ея уваженіе. Сверхъ того и содержаніе моего письма, — и именно оно-то и выразило бы особенно ярко мое превосходство. Если бъ у меня была книга автографовъ, то я написалъ бы въ ней, и она могла бы тогда при желаніи читать ее всякій разъ. Я сдлалъ бы намекъ на ея печальную жизнь, и въ то же время постарался бы ее утшить — мыслью о ея дтяхъ. Въ этомъ и сказалось бы особенно ярко мое превосходство. Я написалъ бы ей слдующее:

   Любовь есть жажда жизни, дитя
   Даритъ сначала радостью, потомъ слезами,
   Но слезы суть источникъ новой радости, —
   Послушайся только моего совта, о дитя.