В споре с Толстым. На весах жизни

Дорогая Софья Андреевна, шлю сердечный привет! Как Вы поживаете? Последние вести о Вас я получил уже довольно давно от сестры. Благодарю Вас за память и за добрые пожелания, присланные с ней, а также за добрый прием ее в Я<сной> П<оляне>: она, конечно, очень радовалась, вновь, и притом летом, побывавши там. Не беда, что она забыла привезти мне мои ботинки, за которыми, по ее словам, и поехала! Среди поэтической обстановки «толстовского гнезда» ей было так хорошо, что немудрено было позабыть о такой прозе, как ботинки…

В Ясной ли по-прежнему Татьяна Львовна, Танечка, мисс Уэллс, Антонина Тихоновна? Я всех вспоминаю часто и приветствую. Увижу ли когда-нибудь?!.. – Недавно получил письмо от Сергея Львовича в ответ на мое, очень обрадовавшее меня – и отношением ко мне, и хорошими, интересными мыслями. Вот и он говорит, что тяжело переживать все происходящее. И я часто думаю, что нас, сидящих здесь, железная решетка как-то облегчает: нет такого сильного чувства личной ответственности, потому что предпринять все равно ничего не можешь. – Между прочим, я жду теперь результата нового прошения матери прокурору Москов<ского> военно-окр<ужного> суда об освобождении меня на поруки. Тюрем<ный> врач засвидетельствовал мое нездоровье (хронич<еский> катар желудка, явное малокровие, неврастения). Одно время затеплилась, было, слабая-слабая надежда, что хоть недели на две до суда выйду на свободу, увижу Ясную, всех вас… Но… надежда затеплилась и, в сущности, уже потухла, хотя ответа от прокурора еще не было. – Моя мать и сестра уже в Сибири. В прошлом письме я послал Вам стихи по поводу приезда матери (на тему из «Фауста»: «О, Mutter, Mutter! ‘s klingt so wunderlich!»). Получили ли Вы это письмо, Софья Андреевна? – Вообще я себя чувствую оч<ень> хорошо. Занят, как могу. Порядочно читаю. На этих днях попался мне в № 7 «Журнала для всех» за 1905 г., в воспоминаниях Б. Лазаревского о Чехове, такой отзыв о Чехове Льва Ник<олаеви>ча, слышанный будто бы Лазаревским в Я<сной> П<оляне>, в сент<ябре> 1903 г.:

– «Чехов… Чехов – это Пушкин в прозе. Вот как в стихах Пушкина каждый может найти отклик на свое личное переживание, такой же отклик каждый может найти и в повестях Чехова. Некоторые вещи положительно замечательны… Вы знаете, я выбрал все его наиболее понравившиеся мне рассказы и переплел их в одну книгу, которую читаю всегда с огромным удовольствием».

– Мне интересен и самый отзыв, и сообщение о любимых Л. Н-чем чеховских рассказах, переплетавшихся якобы для Л. Н-ча в особый томик. Неужели это правда? Я даже по обязанности своей заинтересовался им, т. к. при описании библиотеки, помнится, он мне не попадался. Не знаете ли Вы, Софья Андреевна, об этом томике любимых Л. Н-чем чеховских рассказов? Что касается отзыва Л. Н-ча о творчестве Чехова, то мне однажды довелось услыхать противоположный, неблагоприятный отзыв Толстого о Чехове. Интересно бы узнать истинное мнение Л. Н-ча. Какое у Вас сложилось общее впечатление об отношении Л. Н-ча к Чехову? Мне сейчас особенно любопытно было бы узнать это, т. к. я только что прочел 5 томов Чехова, и многое мне очень, очень понравилось. Если только не в труд Вам, Софья Андреевна, в свободную минутку черкните о толстовско-чеховском вопросе словечка два.

Кончая письмо, позволю себе передать Вам, по просьбе А. Медведева (когда-то помогавшего мне в библиотеке), его почтение. (Мне он пишет, что «часто и с почтительной любовью вспоминает» о Вас.) Увы! – писать негде. Рад был бы получить весточку от Вас. Целую Ваши руки.

Ваш Вал. Булгаков

50. С. А. Толстая – В. Ф. Булгакову

13 августа 1915 г. Ясная Поляна

13 августа 1915 г.

Получила сегодня ваше письмо от 8 августа, дорогой Валентин Федорович. Огорчилась, что здоровье ваше так стало плохо. Еще бы! столько месяцев тюрьмы! Но и без тюрьмы люди измучились и изнервничались от этой ужасной войны, избегнуть которой не было и нет возможности. В настоящее время сердце мое отдыхает, пока Миша с семьей в деревне, отпущен на поправку после тяжелой кишечной болезни. Саша же пока здорова, ехала уже домой, но дорогой заболел вновь сопровождавший ее в трудах – Онисим Денисенко¹ и они задержались в Тифлисе. Две Татьяны с мисс Вельс в Кочетах, поехали к 8-му августу, дню годовщины смерти Михаила Сергеевича². У меня гостила 5 недель Н. А. Лютецкая и уехала раньше срока ее отпуска, потому что соскучилась по мясу. Странные бывают люди! Рядом тысячи людей истинно страдают от разных причин. А при нашем вегетарианском роскошном столе страдать трудно.

Вы спрашиваете меня, был ли переплетен особый томик любимых Львом Николаевичем сочинений Чехова. Я совсем этого не помню. Помню, что Л. Н. очень любил Чехова, но вдруг что-нибудь ему не понравится, он отзовется о Чехове отрицательно.