Читаем В споре с Толстым. На весах жизни полностью

В споре с Толстым. На весах жизни

Матери-природе

Строена крепко тюрьма. Кирпичей не жалели на стены,Ни на ограду высокую, в пять четвертей толщиной,Прочны замки на дверях и решетки железные часты…Наглухо заперты мы! Все ж, однако, я вижу всегдаИль сквозь решетку в окно, иль открыто во время прогулкиУзким двором, над собой, между стен, голубой небосвод.Вечный, прекрасный! Тебя-то от нас уж никто не отнимет.Так невозможно сознание Бога отнять, что в душе —Мыслей, и чувств, и забот всех превыше – как небо, сияет.В тусклые стекла иль в форточку я любовался не разДолгой зимою на пышный закат и на вид деревенькиС церковью белой, окрашенной вечером в розовый цвет,С рощей старинной и чистеньким домом священника подле.Вон далеко по дороге, чернея, лошадки трусят,Все запряженные в дровни: домой мужички поспешают;Утром проехало много их в город, сегодня – базар.Мирные в душу картины теснятся… А часто, бывало,До свету вставши, гляжу, как заря занимается: вдругБелый оконный косяк загорается отблеском алым,Двух этих красок сиянье аккордом торжественным, звучнымВ душу вливается, зренье чаруя. – Природа-краса,Сердцу довольно и этого, чтобы тобой насладиться!Зимушка старая, сердишься что ты? Морозы кряхтят,Вьюги метут да метут, и в сугробах весь двор утопает.Вьюги метут… Но однажды я вышел, одетый тепло, —Боже! – Капель. Крыши мокры и черны, и грязны дорожки,В воздухе ж теплом и влажном и свежем – весть о весне!..Галок откуда-то много взялось, и теперь ежедневноЯ из окна за двумя наблюдаю: то – муж и жена.Заняты оба усердно постройкой жилища, – но где же? —В банной трубе. Ведь заметили, хитрые, как-то, что печьЭта не топится вовсе и что над трубой не клубитсяСиний дымок. Ну, и тащут туда всякий хлам для гнезда.Сядет на край, а там – юркнет в трубу, только хвостик ткнет в небо.Злы люди. Птичьей невинной работе зачем бы мешать?Верно. Но вот человек как-то лезет на крышу, на баню,Влез и железным листом поплотней накрывает трубу.Галки, потерян ваш труд! Не кружитесь, не вейтесь, ступайтеВ новую сторону – лучшей удачи и счастья искать.Вот прилетели грачи в подкрыльях, как в черных шальварах.Важно, вельможами по двору ходят. Знать, близко весна!Частые дождики все моросят, и весь снег почти стаял.Возле дорожек, на грядках цветочных, примятых, кой-гдеСвежая травка видна. И все глубже лазурное небо!Выставил раму, окно распахнул я: звенящей волнойВоздух и свет полился, и в камере стало просторно!..Вижу: деревья оделись прозрачным зеленым пушком, —Гуще да гуще пушок, уж от церкви видна лишь верхушка…Солнышко ж греет и греет… И вот как-то в теплую ночь,Средь тишины, раздается вдали соловьиная песня!..С этого вечера долго, всю весну, из темных кустовТрели лились соловьиные, радуя узников сердце.Ласточек рой острокрылый кружился над нашей тюрьмой:Маленькой темною тенью скользя по воздушной дороге,Быстро и смело они прорезали пространство собой;Их щебетанье веселое слышалось целое лето,Будто покинуть нас в горе певуньям казалося жаль.Раз, возвращаясь с прогулки, я глянул в окно коридора, —Что ж? На кладбище белеет цветущей черемухи куст!Мимо ж тюрьмы, вдоль ограды, два мальчика в летних рубашкахТихо идут: у того и другого прелестный букетТоже из веток пахучих черемухи. – Дайте мне, дайте!Свежих цветов ароматом хочу я упиться!.. Но нет,Судьбы несходные, детки, у нас и различны дороги:Мирно идите, резвитесь! Я ж, право, доволен и тем,Если сердечную радость могу испытать от сознаньяВашего счастья – наивного краткого детской поры. —Бабочка желтая вкруг головы облетела, играя…Птенчик-воробышек мне на дорожке попался, худой,С голым брюшком и подшибленной ножкой. Я в камеру, было,Думал его отнести, накормить, приютить и согретьЭтою близостью теплого маленькой трепетной жизниСердце свое одинокое, но, подобравши птенца,Мать-воробья я заметил, тревожно, с чириканьем, мимоДва или три пропорхнувшую раза. Тогда я пустил Птенчика.Надо ль мешаться мне в жизнь воробьиную? Полно! —Как ни слаба крошка-мать, а родное дитя сбережет.Клонится время все дальше. Громовые грозы грохочут,В небе зарницы сверкают, и ливни, и грады идут.Рожь за деревней желтеет, а близко, «у нас» в огороде,Темно-зеленый картофель, капуста – стальной полосойЧерную землю покрыли. Полоска картофеля скороБелыми сплошь запестрела цветами, а там, вдалеке,Клевер скосили уже, да рожь убирать начинают.Вон, словно шапки, снопы по жнивью раскидались…И как Скучно мне станет глядеть на тюремные серые стены,Голые, да на некрашеный пол, да на черную дверь, —Тотчас к окну подойду и на виде прелестном и миломВсею душой отдыхаю я. Сколько я раз за негоГоспода благословлял, и поныне все благословляю!..Ночью же в легкой рубашке к решетке в окне припадешь:Бездну глубокую темного неба и в ней излученьяЧудных светил созерцаешь – тот вечно горящий алтарь, —Станет на сердце легко и торжественно, дух воспаряетК звездам прекрасным, он – там, среди них, и не давит тюрьма!Нет, не замкнуться никак и нигде не укрыться вам, люди,Персти сыны, дети земли, от тех благ, что природа всем смертным дарит,Мощным дыханием и за тюремной стеной ободряя,Дивно внушая сама эту песнь намогильным цветам.

Читаем В споре с Толстым. На весах жизни полностью

В споре с Толстым. На весах жизни

Матери-природе

Похожие книги

Все жанры