В споре с Толстым. На весах жизни

На днях, размышляя о природе власти, я подумал, что, собственно, всякое управление общественными делами, всякое правительство – это крест. И крест – далеко не легкий, требующий от того, кто его несет, не только огромного труда, но и большой твердости и выдержки, доходящих до границ полного самоотречения. Я по своему опыту знаю, что на властвующего, правящего (хотя бы в самых узких границах, до заведования каким-нибудь учреждением включительно) наваливается обычно много темных, авантюристических, претенциозных элементов, глубоко эгоистичных «рвачей», ловящих рыбку в мутной воде, желающих поживиться от вас чем-нибудь, а в случае неудачи готовых на оскорбления, клевету, подкопы, на какую угодно «оппозицию». Надо, повторяю, иметь много мужества и твердости, чтобы противостоять этим темным силам, этим «рвачам», – все-равно, в малом ли или в общенародном масштабе; уметь, когда нужно, сказать им: нет! И тут любой христианин – не христианин, если он не выкажет нужной твердости, даст овладеть собой, оплошает, струсит, подчинится: ведь это было бы равносильно отказу от общего дела ради частных, да еще недобросовестных, притязаний.

Вот тебе и «власть», кошмар всех, и в особенности христианских, анархистов! Ну-тко вы, бегуны от власти, спросите себя: готовы ли вы на такое положение? А если не готовы, то почему? Из эгоизма (желания в бездеятельности соблюсти свое спокойствие) или, действительно, из альтруизма, как вы говорите?

* * *

Интересный случай – когда Л. Толстой говорит о «правительстве» совсем иным языком, чем обычно, а именно не как о разбойничьей шайке, а как о подлинном представительстве народа: это – в замечательном, пророческом предисловии к Солдатской и Офицерской памяткам, предисловии, обычно почему-то не печатающемся с этими статьями и приводимом Бирюковым в его «Биографии Л. Н. Толстого», т. 4, стр. 61.

Рекомендуя правительству осуществление земельной реформы по системе Генри Джорджа как меру, могущую предотвратить неизбежную «кровавую революцию», Толстой говорит: «Очень может быть, что я ошибаюсь… Одно несомненно, что дело правительства не заботиться только о том, чтобы не изменилось его положение, а смело взять центральную идею прогресса и всеми силами, которыми оно обладает, проводить ее в жизнь. Только тогда правительства получат в наше время какой-нибудь смысл и перестанут быть предметами ненависти, отвращения и презрения всех тех людей, которые или не пользуются их привилегиями, или не понимают значения правительственной деятельности. А такие люди теперь почти все».

Это место – весьма замечательное. Лев Николаевич рассуждает уже не как анархист, а как русский гражданин своего времени, разделяющий общее революционное настроение и недовольство старым строем. Выясняется, что Толстому не чужда была мысль о каком-то идеальном правительстве, могущем «смело взять центральную идею прогресса» и «проводить ее в жизнь».

В той же статье Лев Николаевич говорит также о таких правительствах, которые должны, «поняв направление пути, по которому движется человечество, вести по нем свои народы».

Правительства «ведут свои народы»! Оказывается, и такая, совсем не «толстовская», картина возможна, и весь вопрос только в том, куда ведут правительства.

Мы опять видим, что Лев Николаевич потому так резко отрицательно относился к идее какого бы то ни было правительства, что слишком сильна была его оппозиция, сильно его отвращение к русскому правительству, современником которого он являлся, – к самодержавному царскому правительству, в течение столетий беспощадно и жестоко эксплуатировавшему трудовой народ. Да в его время не было и никакого другого правительства, которое, не ограничиваясь казовой стороной и словесным провозглашением принципов демократии и равенства, разрешило бы по существу вопрос о жизненных интересах широких крестьянских и рабочих масс, создало бы для них устойчивое экономическое положение и не смотрело бы на них как на «низшие сословия». Едва ли можно сомневаться, что Л. Н. Толстой горячо поддержал бы правительство, поставившее себе задачей проведение в жизнь теории «единого налога» Генри Джорджа! Ему, кстати сказать, часто указывали, что для осуществления этой теории нужно правительство. Толстой ничего не мог возразить против этого и однако… от теории Генри Джорджа не отказывался.